– Я не стою такой похвалы, – невольно улыбнулась Мэдди. – Мне его таким даровал Господь.
Она помахала ему рукой и поскакала к себе на ранчо. Зеленая, зеленая трава и синее небо простирались вокруг… Мир, ее мир… Раскрытая книга земли, леса и солнечного света.
Мэдилин вернулась от этих воспоминаний в сегодняшний день. Когда это было? Наверное, несколько лет назад. Сколкз не знал, что с того дня где-то там, на ранчо, в сердце казалось бы кроткой и молчаливой женщины порой вспыхивала к нему такая же лютая и непримиримая ненависть, какая была и у него к Натаниэлю. Слепая ярость и беспощадная боль раненой волчицы, рвущейся порвать и убить за своего детеныша. Мэдилин вспоминала тот день, вспоминала лед и ненависть в глазах маленького индейца, и понимала: это было выше ее сил. В мире не было справедливости, в мире не было любви, мир утопал в ненависти и во зле, но при чем здесь был ее сын? Ее малыш, искренний, непосредственный, добрый Натти. И всегда рядом с ним Сколкз Крылатый Сокол, всегда где-то рядом гибель и опасность.
– Он больше не будет, – донесся до ее слуха беззаботный ответ Натаниэля. – Он сам пообещал Текамсеху. А если и будет, то я ведь все равно должен уметь переносить любую боль или кровь, как если бы был великим воином…
Но у Мэдилин уже была затронута та часть ее души, которая была словно запекшаяся рана. Горячие слезы уже были на глазах, и горячая печаль и горячая ярость – в сердце. Мэдилин отвернулась и посмотрела за окно. Что она видела там, сквозь эту вечернюю дымку? Может быть, бравого мальчишку с капитанскими погонами и весь его путь от Манассаса до Ричмонда и все, что будет потом у него в Миннесоте? Знала ли она, догадывалась ли она сейчас своим тонким чутьем материнского сердца? Нет, конечно же, нет. Она видела лишь спускающийся вечер и великолепие мира. И просто чувствовала свою неизмеримую и горькую скорбь.
Мэдилин спохватилась, и когда повернулась обратно к глубине комнаты, ее глаза уже сияли прежним мягким светом. Это было невозможно, но это была ее тайна, этот всегда сдержанный и спокойный характер. «Обышедше обыдоша мя (враги и страсти), и именем Господним противляхся им» (Пс.117:11).
– Сколкз так Сколкз, – просто сказала она.– С нами Господь…
Натаниэль между тем отыскал свой забытый молитвослов и отправился к себе наверх. Завтра был новый замечательный день, и завтра надо было очень много успеть. Мэдилин невольно вздохнула о нем со смешанным чувством нежной улыбки и щемящей грусти.
«Натаниэль», «дар Божий», ее любимый малыш, ее дорогой и смелый мальчуган со своим боевым характером. Маленький Сын Волка, как иногда называли его дакоты. И сын своего отца Рэндольфа, все значение имени которого составляли ведь два таких звонких и звучных слова: «щит», «волк»… Сквозь дали времен и веков, из поколения в поколение передавалась все одна и та же кровь, все один и тот же