Для оправдания и сокрытия убийств они фальсифицировали (создавали «задним числом») следственные материалы о причастности расстрелянных лиц к вражеской агентуре.
Это дело могло и не дойти до суда. По подсчетам белорусского историка Кузьмы Ивановича Козака за годы оккупации белорусскими партизанами было расстреляно, убито при проведении специальных операций и проч. около 22 тысяч предателей, агентов гестапо и их пособников (интересно, что количество погибших от рук партизан членов местной вспомогательной полиции составило 21 тысячу человек) [1, с. 285]. Ни тогда, ни в первые послевоенные годы никто особо не озадачивался вопросом, все ли казненные партизанами лица являлись шпионами и провокаторами.
В этом отношении Лунину и Белику не повезло.
В январе 1943 года начальник ОО НКВД бригады «Штурмовая» Иван Белик по приказу комбрига Бориса Лунина расстрелял разведгруппу ГРУ Генштаба СССР капитана Вишневского – четырех разведчиков и четырех их помощников из числа жителей Минска, бежавших из города от ставшего неизбежным ареста и нашедших укрытие в бригаде.
Во второй половине 1950-х годов судьбой разведгруппы заинтересовалась Военная прокуратура. Основная заслуга в том, что «дело Вишневского» дошло до рассмотрения в судебных инстанциях принадлежит одному из участников событий минскому подпольщику Павлу Романовичу Ляховскому. Начиная с 1945 года, он трижды писал в Разведотдел Генштаба Советской Армии о необходимости восстановления справедливости в отношении десантников [2, Лист 137], которые все эти годы считались немецкими агентами и провокаторами. В 1957 году началось расследование дела о расстреле разведчиков, в ходе которого был выявлен ряд других убийств, совершенных в бригаде «Штурмовая» – всего трибунал рассматривал 36 фактов незаконных расстрелов партизан и мирных гражданах. Лунин и Беликов были арестованы, осуждены и приговорены к лишению свободы на семь лет каждый – учитывая давность содеянного, молодость обвиняемых в те времена и их героическое прошлое приговор получился не слишком суровым [3, Л. 165].
Почти год спустя, в апреле 1958 года из Генштаба СССР в Минск был командирован полковник Шивцов И. М., который 8 дней занимался проверкой и уточнением деталей деятельности разведгруппы капитана Вишневского в городе. Как позднее рассказал Павел Ляховский, полковник Шивцов посетил все конспиративно-явочные квартиры группы, побеседовал с оставшимися в живых свидетелями. 23 июля 1958 года сам Павел Ляховский побывал на приеме у начальника управления Генерального Штаба СА генерал-майора Смоликова И. М., который ознакомил его с выводами полковника Шивцова. Как полагал Ляховский, факты героической деятельности по группе Вишневского были полностью подтверждены и ожидалось, что все ее участники будут представлены к правительственным наградам; в отношении же самого Вишневского якобы был составлен даже проект Указа о присвоении ему посмертно звания Героя Советского Союза [4, Л. 136].
15 марта 1961 года, однако, в Главном Разведывательном Управлении Генерального Штаба Министерства Обороны СССР была составлена справка «О деятельности разведгруппы С. К. Вишневского в Минске в 1942 году» – довольно неожиданная по содержанию. В справке деятельность разведгруппы Вишневского оценивалась откровенно негативно. «Ваша работа неудовлетворительна. С 28.5.42 г. Центр не получал от вас ни одной информационной телеграммы. За это время вами передано 23 телеграммы с просьбами о помощи и хныканием. … У вас есть 17 тысяч марок, 15 тысяч рублей и три комплекта батарей. Этого достаточно на три месяца работы. Прекратить хныканье. Немедленно начать [высылать] регулярную информацию не реже 2 раз в неделю. Ни одной телеграммы без информации» [5, Л. 4 – 5]. Эта цитата из радиограммы Центра Вишневскому от 25 октября 1942 года была приведена в Справке в качестве иллюстрации сложившегося в Центре отношения к этой группе.
Дело с награждением разведчиков в связи с открывшимися обстоятельствами застопорилось. Понято, что несправедливый расстрел в бригаде Лунина еще не делал их героями. Процитированная выше справка, однако, свидетельствовала, что в ГРУ ГШ РККА их шестимесячную работу в немецком тылу также не сочли героической.
Вишневский Сергей Казимирович родился в 1903 году в Полоцке. В юности увлекался лыжными гонками и велоспортом, в 1931 году окончил Минский техникум физкультуры и два года проработал ответственным секретарем Полоцкого городского совета физкультуры. В 1933 был призван в РККА (служил на погранзаставе), в том же году вступил в партию (вернее, получил кандидатскую карточку). После демобилизации в 1936 году в Полоцк не вернулся, до 1941 года работал в спортивных обществах «Динамо» и «Спартак» в Минске. С началом войны эвакуировался с семьей в Куйбышев, работал слесарем на заводе №1 имени Сталина. В декабре 1941 года был отозван ЦК ЛКСМ Белоруссии, и рекомендован для работы в ГРУ РККА. Это ведомство направило Вишневского на подготовку в Высшую спецшколу Красной Армии (ту самую, в которой проходили обучение майор Вихрь и другие герои