Но то лишь в самом крайнем нацистском случае, ну а при всем том нашем безнадежно переразвитом социализме реальностью столь еще явно бы оказалось именно то, о чем написал в своей книге «Час Быка» Иван Ефремов:
«Виды убийства многообразны. Убивают несоответствием выполняемой работы и условий, в которых она проводится. Отравляют отходами производств и моющими химикатами реки и почвенные воды; несовершенными, скороспелыми лекарствами; инсектицидами; фальсифицированной удешевленной пищей. Убивают разрушением природы, без которой не может жить человек, убивают постройками городов и заводов в местах, вредных для жилья, в неподходящем климате; шумом, никем и ничем не ограничиваемым».
68
Собственно, так вообще хоть сколько-то веско взвесить и определить, чем уж все это далее могло еще разве что только на самом вот деле оказаться чревато…
…а тем более, совершенно так не прикрывая личины, открыто протестовать мало, кто когда-либо и впрямь столь опрометчиво пока вот отваживался.
Причем как минимум отчасти все это происходит разве что лишь оттого, что художественные книги всегда уж более чем могущественно создавали, а впрочем, и теперь точно так же и создают довольно удобную всяческим недалеким умам иллюзию самого немыслимого райского блаженства, уводя человека от буквально любых реально существующих в этой жизни обыденных ситуаций.
А потому и послужат они безупречно удобным погостом для всяческого духовного идолопоклонства, а в особенности для всех тех, кто столь истово на них молится, а не вдыхает всею своей душой аромат чужих мыслей и многогранно светлых чувств.
69
А между тем именно это и порождает доподлинно благодатную ответную реакцию, и вовсе не в виде некоего утробного удовольствия от хорошо и изысканно переваренного внутри души красивого слога.
Ну а у кое-кого, явно уж излишне исключительно ярчайше просветленного всеми теми весьма блекло отображающими действительность книжными реалиями, порою бывает столько задушевного пламени в очах, что и никаким прибором его нисколько не измеришь.
Да вот беда: когда надо бы действительно с кем-либо всерьез повоевать, а в том числе и в чисто социальном плане, они почему-то сразу стушевываются, и бравады от них и близко тогда нисколько не жди.
И разве все дело тут именно в трусости?
Нет, в одной лишь той подчас столь изысканной вездесущей чистоплотности в сочетании с бездумным самолюбованием в кривом зеркале мира возвышенной и праздной литературы.
Причем то, что все это доподлинно верно и именно этак ему и должно же, собственно, быть, никто тут вообще совершенно вот даже не спорит, да только всему этому надо бы уделять 35% всего своего личного времени, а не все те 55%.
Потому что нечто подобное совсем и близко нисколько не то, к чему еще, непременно, следует всем нам всею душой явно и впрямь всецело