Последняя, Великая суббота перед пасхальной ночью была особенно строгой. В доме Кононовых по повелению Дмитрия Петровича на завтрак и обед ели только сухари с несладким чаем. Ужина не полагалось вовсе, зато ночью, уже по приходу из храма, можно было полакомиться пасхальной снедью.
С раннего утра Лиза натерла в доме все полы, а после они с Еленой сложили куличи, творожную пасху и крашеные яйца в корзины и понесли освящать к Владимирской церкви.
Когда они ушли, Саша заглянул в кабинет к отцу, где тот беседовал о чем-то с Денисом.
– Папенька, я отлучусь на четверть часа? – спросил гимназист, как ни в чем не бывало.
Но отец вдруг немного нахмурился.
– По какому же важному делу?
Саша даже немного растерялся от такого вопроса.
– Да, собственно говоря, не по какому. Просто. Может до Ю… то есть до Миши дойду.
– До Миши завтра дойдешь, когда Пасха наступит. А сегодня потерпишь до вечерней службы. У тебя дел никаких? Можешь уроками заняться. Или Писание почитать – к экзаменам тоже пригодится. Голову и душу чем-то дельным займи. А каникулы и все прочие радости будут с завтрашнего дня.
– Хорошо, папенька, – проворчал Саша и поплелся к себе.
Украдкой он уволок с кухни сухарь и, сев у себя за стол, стал его грызть, снова глядя на окна по другую сторону двора. Правда, пока не стемнело, глядеть было особо не на что.
Радость от ожидания у него заметно поутихла. Он сам не видел ничего предосудительного в пешей прогулке и разговоре с приятелем, но уйти, нарушив запрет, конечно же, не мог.
В конце концов, он пролистал дневник, припоминая, что было задано на последних уроках, и в итоге решил несколько задач. Делать устные упражнения или же учить что-то не было смысла – через неделю, перед самыми занятиями все равно бы пришлось все переучивать заново.
Затем гимназист вполне здраво рассудил, что времени до вечера еще полно, дел немного, а силы для ночной службы еще понадобятся, и решил вздремнуть. Проспал он целый час, зато глубоким и безмятежным, крепким сном, какой бывает, пожалуй, только в теплое время года.
Проснувшись, он стоически переборол не желание, а скорее привычку нашарить под кроватью припрятанный там «Декамерон», который он взял у Антона, да так и не начал читать. Взглянув на часы и вспомнив про задачи, Саша поспешил пересесть за письменный стол, где его принялись на пару искушать Жюль Верн и Конан Дойл – томики обоих лежали на узкой полочке под столешницей.
Вот уж нет, думал Саша, раз решил до конца поста держаться, то уж продержусь. Хотя бы просто из принципа. Тем более что осталось всего несколько часов до Светлой Пасхи.
Но, насколько просто было не выйти из дома или не открывать книгу, настолько же трудно оказалось усмирить свое воображение.
Раз за разом вставали перед его мысленным взором картины из кровавой легенды, рассказанной ему Филиппом Лорелом.
Саша старался убедить