– Это я натурализму ради. Враг – он же не дурень, ему правдивость надобна. Вот и пришлось… Однако то дело прошлое, главное, долгов за тобой боле не значится, а все почему? – Леший сделал многозначительную паузу в ожидании ответа.
– Потому что я не люблю в должниках ходить, – понимая, куда клонит дедок, выдал свою версию Еремеев.
– Не то говоришь. Я бы мог такое задание найти, кое за год не всяк выполнить горазд. А тебе поручил дело быстрое и по силам.
– Вон оно как… Хочешь сказать, я тебя еще и благодарить должен? Ну уж нет, любезный, лохов ищи в других местах.
– Кого искать?
– Да есть такие люди – чего им ни скажешь про дармовые деньги, сразу на веру берут.
– Это как?
– К примеру, про такое поле чудесное, где кинешь один злотый, а через день дерево вырастет, и вместо листьев – золотые монеты. Представляешь?
– Вранье! – махнул рукой дедок. – Никакое дерево само за день не вырастет, а монетами могут быть токмо плоды, но никак не листья. Возьми тот же орех…
– Вижу, вижу, – перебил собеседника Александр, – ты в ботанике разбираешься, значит, не лох.
– А где же то поле чудесное находится, далече? – как бы между прочим поинтересовался «не лох».
– Далече. – Еремеев уже и не рад был, что затеял этот разговор. – Скажи, ты девушку не видел, которую мужики в красных мундирах сопровождали?
– Ту, которая клинком тебя пырнула?
«И все-то он знает, словно рядом стоял!» – Осведомленность собеседника не слишком понравилась Александру.
– Ее, – пробурчал он.
– Из моего леса девка вышла еще вчера, в сторону города, который Ельней назван. Куда дальше делась, мне неведомо.
– Жаль, пообщаться с ней хотелось. А то начал говорить…
– А надо было действовать, она же связанная сидела! Зачем ее рукам волю дал, когда надо было своим?
– И все-то ты знаешь, и все-то ты видишь! Только не стоит меня уму-разуму учить. С женщинами никогда не угадаешь, что лучше, а что хуже. Как будто сам не ведаешь!
– Твоя правда, Данила, странные они существа. Иной раз убить охота, а другой, глядишь, такая тоска нагрянет, что ради них на все готов. – Дедок махнул рукой, и прямо из пола вырос пенек, на котором леший и разместился.
– Да ты, дед, романтик. – Еремеев приподнялся и сел на краю лежанки.
Жучка, поняв, что беседа носит мирный характер, вернулась к хозяину и расположилась возле его ног. Размерами и внешним видом она походила на земных собак породы зенненхунд, только окрас был пепельный да на хвосте красовался серповидный нарост.
– Опять загадками говоришь. Кто таков? – приподняв брови, спросил гость.
– Это тот, кто, завидев смазливое личико, не сразу руки распускает, а сперва слова красивые говорит да делами доказывает, что он лучше других.
– Слова – это не по моей части, разве что чужие истории сказывать. Кстати, твоя про