Дверь отворила свекровь, она смотрела на меня хмурым взглядом, прижав одну руку к груди. Я коротко спросила у них ли мой муж. Она стала отвечать очень агрессивно и уклоняется от любого вопроса, заданного напрямую. Я была сильнее этой женщины, и мне было неважно, что она подумает обо мне. Самым важным было тогда узнать, что Максим жив и здоров. Я отпихнула ее резким движением и вбежала в комнату, где горел свет. Там сидел свекр, он оттолкнулся было руками от дивана, вставая, но я выскочила из комнаты и открыла следующую комнату. В ней было практически темно, там на лампу был накинут платок с узорами, комната плохо освещалась, но даже так я могла различить любимый профиль. Он лежал на кровати, накрытый одеялом, у изголовья стояли лекарства и большая железная кружка. Я подскочила к мужу, обняла его и вдохнула всей грудью запах его тела. Это был не просто запах человека, это был спасительный бальзам, окутывающий меня целиком и полностью. Внутри я почувствовала эйфорию, вся боль ушла. Я полностью осознавала, что нахожусь во власти невероятно сильных чувств, настоящей любви, которых никогда и ни к кому в своей жизни не испытывала. Мельком в этом приглушенном свете я могла заметить, как мои волосы удлинились и приобрели светлый оттенок, а пальцы поменяли форму ногтей. Я не могла прекратить целовать руки мужа. Он проснулся, но всё ещё был очень слаб. Он смотрел на меня, не отрывая глаз. Как никогда прежде он гладил мои волосы и лицо, обнимал меня, и я слышала, как он плакал, укутавшись в мою неистово преобразившуюся копну волос цвета пшеницы. Всё было как в бреду, опьяненные небывалыми чувствами, мы провели всю ночь вместе. Только в ту ночь я любила кого-то так, как не любила никогда. Именно тогда для меня более не существовал воздух, если он не был наполнен запахом любимого человека.
Проснувшись, я обнаружила себя дома. Подскочив на постели, я обсмотрела свои руки, они были прежними. Я схватила свои короткие темные волосы и вбежала в ванную, пристально глядя на себя в зеркало. Я была прежней, мои чувства к мужчине, с которым я провела ночь, были прежними, и только невыносимое чувство вины было гораздо сильнее всех известных мне чувств теперь. Оно физически скрутило мне живот, и я опустилась на колени. Меня даже вырвало, так низко я себя ощущала от содеянного зла. Все эти месяцы это чувство