Бледные губы видны.
Взгляд исподлобья под цвет шоколада.
Ты в желтом блеске бесплотной лампады.
Запахи сладко больны,
Шея горька, словно вкус листопада.
Явно духи. Вечер за скрипом, за вздохом
В жалюзях белых окна.
Пепел последний похож на Евдоху.
Может, и ты – белена?
В комнате полупустынной забыты
Ломкой, кривой тишиной.
В крыльях жучка завершенье орбиты.
В капле воды – доля сна. Как магнитом,
Прикрытые простыней.
С нею до срока к вселенной привиты.
Немы – не мы. Измеряя пространства
До мелочи зыбких вещей.
Вечности нет. За чертой постоянства
Пустошь невольных речей.
Темные веки. Туманные чары.
Дерзкие взоры поверх
Складок одежд и ночного пожара.
Легкая кисть поцелуя и дара.
Странный раскатистый смех —
Ты вновь другая: из цвета и пара.
Синие стены, разбитые стекла.
Настежь свистящая дверь.
В зеркале пыльном помады осколки.
Кто ты? И где же теперь?
Полутона, полуужимки,
Полунамеки, полукрик,
Полуслова в полуулыбке —
И в полу жизнь, и в полумиг.
Полуогонь, и полутени,
Полусознанье, полубред,
Полувиденья в пол колена —
В полугода, которых нет.
Тяжелый сон, уставший от ухмылок,
Сползал, как призрак – часы издали скрип, —
В тот лабиринт, где влажный манускрипт
Хранился среди пыли и опилок.
Сон уходил, но задрожали окна,
Звеня, смеялись рюмки под хрусталь.
И, как луна, как уличный фонарь,
Смеялась дерзко наша одежонка.
И прижимался тенью поцелуя
В ее лице смеющийся укор.
То приговор измены вновь, ликуя,
Шептал простор глухой, и приговор.
Я побежал, как в зеркале узрев,
Что смех во мне застыл, оледенев.
Я рвусь к пределам синим
От книг и алтарей,
От общей медицины,
Религии, царей.
Я рвусь в пределы неба
От жертвы и ножа,
От каравая хлеба,
И облика пажа.
Я рвусь к пределам синим,
Чем больше, тем сильней,
Черты теряя линий, —
И все темней, темней…
Сменяются дни ночью,
Сменяет ночи день,
Но мы идем на ощупь,
Приняв себя за тень.
Мы движемся кругами,
Мы движем мир вокруг,
Мир – вдоль земных окраин
Не разжимает рук.
Мы жмемся в колыбели,
Мы жмем наш кулачок —
В незащищенном теле
Дыхания клочок.
Мы прирастаем к небу,
Мы прирастем к весне,
И в аромате вербы
Продолжим жить во сне.
Мне кажется, что я хожу во сне,
Продольны