Мужчина оставался все таким же спокойным, а оттого раздражал еще больше: ведь он так точно давил на самое больное.
– Разумеется, – согласно кивнул он и снова принялся пыхтеть трубкой. – Жизнь каждого из нас уникальна, и я не могу судить о том, что вы чувствуете. Признаю, я даже не могу представить, как вам плохо сейчас. И все же… не только вы потеряли что-то на войне.
– И я отомщу им всем, – мрачно произнесла Лерой. – Они будут мучиться в десять… нет, в сто раз сильнее.
Старец снова отнял трубку ото рта, в глазах его читалось разочарование.
– Если вами движет лишь злость, то ничего, кроме зла, вы миру не принесете, – снисходительно заметил он, улыбнувшись девочке. – Яростно мстя за мертвых, рискуете потерять живых.
– Они мне не нужны, – высокомерно бросила Лерой, отвернувшись. – Я знала тех, кто справлялся со всеми испытаниями в одиночку.
– Но они были отнюдь не одни, Лерой, – убеждающе произнес незнакомец, заглянув ей в глаза. – Порой самая главная сила, которая у вас есть, самая несокрушимая мощь – это люди, которые вас окружают. В вас самой много всего. О, в вас сокрыта поистине огромная сила – я не спорю, но, прошу вас, проявите сострадание. Не надо становиться отшельником, не позвольте врагу отрезать вас от друзей. Вы слабеете.
– Кто вы такой? – наконец не выдержала девочка, круто развернувшись к нему.
– Всего лишь ваш старый друг, – просто отозвался старец и внезапно протянул Лерой трубку. – Попробуйте. Поверьте, станет легче.
Лерой уставилась на белую трубку и сизый дым, беспрестанно валивший из нее. Впрочем, сейчас она ведь ничего не теряла. Девочка рывком схватила трубку и слишком резко втянула густой терпкий дым, отчего закашлялась.
И внезапно… Она с удивлением обнаружила, что из глаз ее капают самые настоящие слезы. Она уже и забыла, как на самом деле бывает приятно плакать, словно вместе со слезами из ее души уходила и вся печаль. Лерой ревела так, как не ревела, наверное, никогда, уткнувшись лицом в ладони, но все равно продолжая отстраняться от незнакомца, хоть и перестала бояться выглядеть глупо в его глазах.
– Это все из-за меня, понимаете? – навзрыд выкрикнула она. – Мой друг погиб из-за меня, из-за моей лени и глупости. Но я просто не хотела умирать так рано! Я так хотела узнать этот мир поближе, я ведь всю жизнь мечтала о нем! Но теперь… теперь мне он не нужен совсем. Зачем я вообще родилась? Почему я такая глупая? Почему все так жестоко? – Неожиданно она уткнулась носом в плечо незнакомца. – Это была ее единственная жизнь, понимаете? Я даже не хочу знать, как это было больно, как страшно…
Но постепенно рыдания ее стихли, и Лерой теперь просто сидела и опухшими от слез глазами смотрела вдаль.
– Лучше?
– Нет, – честно призналась девочка и уже была готова снова заплакать, как вдруг старец