– Да, я его отблагодарила, – сказала девушка сквозь зубы, роняя слезы.
Мама не поняла, почему она плачет.
Аня робко сидела в приемной в надежде, что он все-таки примет ее. Каждый раз, когда он появлялся, она вскакивала и хотела уже открыть рот, но он только мельком бросал на нее быстрый взгляд и проходил мимо. Наступил момент, когда она уже обязана была ехать в Магадан, ее могли судить за неявку на работу. Тогда она решила, что будет сидеть и ждать его хоть до полуночи.
И вот в тот самый день, когда Лиля наконец получила загранпаспорт, секретарша Виноградова ушла под конец рабочего дня, Аня все еще грустно сидела одна в приемной. Он пришел с позднего заседания, остановился возле нее:
– Вы опять здесь? Вы одна?
Аня вскочила и робко пролепетала:
– Я к вам насчет моего распределения…
Он смерил ее внимательным взглядом:
– Что ж, проходите в кабинет.
Аня присела на краешек стула и начала объяснять, всхлипывая. Виноградов смотрел на нее, не перебивая. Она быстро-быстро тараторила тихим голосом:
– Я не прошу оставить меня в Москве, но поймите, я просто не могу уехать так далеко от больной мамы. Знаю, большинство еврейских ребят и девушек распределили по всей стране, но только меня одну посылают так далеко.
Он поморщился:
– Причем тут еврейская национальность?
– Я только хотела сказать, что выпускников-евреев распределяют похуже…
Повисла пауза, и вдруг Виноградов спросил:
– Хотите чаю?
Она не поняла вопроса и хотела продолжать свое. Но он приветливо улыбнулся:
– Я спрашиваю, вы чаю хотите? Пойдемте ко мне в комнату отдыха и там продолжим разговор.
К кабинету примыкала небольшая комната с диваном и чайным столиком. Он слегка нажал ей на плечи и усадил на диван. Со слезами на глазах она продолжала:
– Поверьте, мама очень больна… я не могу ее оставить…
Пока Аня лепетала, он налил в стаканы чаю и незаметно запер дверь, потом сел рядом, вплотную к ней. Аня осторожно отодвинулась и продолжала говорить. Она на него не смотрела сквозь набежавшие слезы.
– Да вы пейте чай.
И вдруг девушка почувствовала, как его рука легла на ее колено. Она не поняла – зачем, почему? Только инстинктивно замерла от страха и сжала колени. Он погладил ее по голове, приблизил лицо, а рука между тем скользнула под юбку:
– Ты хочешь, чтобы я переписал тебе направление? Тогда будь хорошей девочкой, послушной.
У Виноградова уже была разработана тактика такой взятки: к нему не раз приходили молоденькие докторши с такой же просьбой, и некоторые из них охотно и просто отдавались ему за изменение направления. И на этот раз ему представился удобный случай: девчонка должна пойти на все.
Прежде чем она поняла, что происходит, массивный, сильный мужчина уже навалился на нее. Аня была еще девственницей, не знала мужских ласк. Она только слаба пискнула:
– Ой,