Могут ли акты самоименования квалифицироваться как самоопределение или адекватное выражение народной воли? – ставит вопрос Батлер. Какие политические стратегии реализуются в акте самоименовании народа, спрашивает она. И как можно обнаружить условия, при которых, когда прекариат заявляет «мы – это народ» («мы все еще народ», т. е. мы все еще упорствует и еще не уничтожены».[82]) – это не просто требование включения, но и практики исключения?
В этом контексте Батлер обращается к исследованию вопроса о том, как происходит конституирование «народа» как политической субъективности и отвечает на этот вопрос, используя понятие антагонизма Лаклау и Муфф как «вязкой гегемонной борьбы». Конституирование народа, пишет Батлер, осуществляется как претензия на то, чтобы получить определенную демаркационную границу народного антагонизма как признанную. В таком случае мы можем установить, кто есть «народ» только тогда, когда борьба за то, кто принадлежит к «народу», обостряется, то есть когда одна группа противопоставляет свою собственную версию «народа» тем, кто находятся вне, кто рассматриваются как угроза для «народа».[83] В условиях современных политик демократии как форм некрополитики мы, по её мнению, имеем три политических ситуации одновременно: 1) во-первых, тех, кто стремится определить «народ» (это всегда властная группа, гораздо меньшая, чем народ, который она хочет определить), 2) во-вторых, субъекты «народа», которые не признаются «народом» и 3) в-третьих, тех, кто пытаются установить последнюю группу в качестве части народа.[84] Более того, даже если мы стремимся представить либеральную демократию, подчеркивая в ней по видимости инклюзивные характеристики включения каждой и каждого в демократию как форму политического, стремясь установить полностью включающую группу, мы, по мнению Батлер, вряд ли преодолеваем то, что Муфф и Лаклау назвали «конститутивным исключением»,[85] посредством которого устанавливается партикулярное включение («народа»), претендующее на универсальное («либеральную демократию») как политически универсальную форму современности.
Поэтому, как считает Батлер вслед за Лаклау и Муфф, в условиях современной некрополитики мы вынуждены признать, что любая формация «народа» частична. Такое признание требуется, по мнению Батлер, по следующим двум причинам: во-первых, многие исключения осуществляются без знания о них, во-вторых, исключения часто натурализуются как «нормальное» положение дел. Тем самым вопрос, является ли «народ» тем, кто выражает «народную волю» и могут ли эти акты самоименования быть квалифицируемы как самоопределение и считаться адекватным выражением народной воли, всегда остается открытым, по мнению Батлер.[86]
Являются ли публичные демонстрации, такие как Арабская Весна, Окупай