– Значит, еще услышите. Они очень талантливы, а мой брат и вовсе один из лучших, – возразила Кларисса, снова усаживая ее на стул. – Луис обучался в Королевской академии искусств, две его работы принимали участие в последней летней выставке Академии в Берлингтон-Хаусе. Уж поверьте мне на слово, Луис – настоящий мастер, он способен создавать поистине великие полотна, но… – Тут она немного замялась и продолжила с неожиданной горячностью: – Но попробуйте убедить в этом наших критиков! Современное искусство насквозь испорчено, оно стало фальшивым, неестественным, механистичным. Живопись пребывает в застое. Мой брат и его товарищи хотят это изменить. Из девиз – копировать природу, а не улучшать ее.
Королевская академия… выставки… критики… Айрис мысленно повторяла эти слова, которые казались ей сладкими, как спелые вишни. А как они звучат – точно прекрасная музыка, которую хочется слушать и слушать без конца! Безумная мысль пришла ей в голову: а что, если эти пере… прерафаэлиты каким-то чудесным образом узнали о ее рисунках и теперь хотят, чтобы она присоединилась к их братству? Это было, конечно, совершено невозможно, но на один краткий миг Айрис в это почти поверила. Впрочем, она тут же подумала, что братство на то и братство, что его членами могут быть только мужчины. Да и как они могли бы узнать о том, что она тоже рисует? Но тогда… тогда в чем же все-таки дело?
– А я-то тут при чем? – спросила она напрямик и снова поймала на себе взгляд Луиса. Встретившись с ней глазами, он не отвернулся, а продолжал смотреть, и Айрис невольно подумала, что у него красивые глаза. Они были такими темными, что казались почти черными, но в самой их глубине сверкали золотые искры. Если бы ее попросили нарисовать такие глаза у куклы, у нее просто не нашлось бы подходящих красок.
– Наше предложение может показаться вам несколько нескромным, но уверяю вас – мы приложим все усилия, чтобы соблюсти приличия. – Кларисса слегка откашлялась. – Моему брату нужна натурщица. Не согласились бы вы…
– Натурщица? – переспросила Айрис, стараясь ничем не выдать своего разочарования. Опустив голову, она принялась теребить выбившуюся из рукава нитку. Натурщица! Даже ей известно, что позировать – это почти то же самое, что торговать своим телом. Да и Роз никогда ей этого не простит. Для нее будет смертельным оскорблением, если она узнает, что сестра выставляет напоказ свое тело, свое лицо. Родители ее проклянут. Да и работу в магазине Солтер она наверняка потеряет.
– Вас что-то смущает? – осведомилась Кларисса, внимательно наблюдавшая за выражением лица Айрис. – Я, разумеется, понимаю, что наше предложение звучит немного неожиданно, но в нем нет ничего…
– Не в этом дело, – пробормотала Айрис. – Просто…
– Эй, сюда! Наконец-то!.. – сказала Кларисса официантке, которая поставила на стол большое блюдо с золотой каймой, на котором были горой навалены крошечные бледные сэндвичи на белом хлебе с обрезанной коркой. Кларисса задумчиво отправила