– Я видел, что именно ты спас от ареста великую княгиню.
– Да! Я тоже что-то слышал об этом, – сказал Алексей, пригубляя с товарищами очередную чарку водки. Игорь по взгляду Григория понял, что тот или завидует, ему или еще что-то скрывается в его голове. Глаза Григория, несмотря на пьяный хмель, метали искры.
– И чем же я провинился, что ты на меня сейчас волком смотришь? – спросил Игорь, глядя прямо в глаза Григорию.
Его взгляд Григорий выдержать не смог, хоть и пытался.
«Да откуда ему знать обо мне и Екатерине. Гнев его праведен. Судить не буду, а за смелость возьму к себе. Такие люди нам нужны», – подумал Григорий и уже назавтра Игорь был в числе Орловых.
Все это время он был неразлучен с Верой, которая все больше и больше влюблялась в этого чернявого, статного и красивого офицера гвардейской роты.
Иногда он забегал к ней во дворец и она с намерением сначала накормить Игоря бросалась в столовую, но он перехватывал ее на бегу и, затащив в ее светелку, предавался с ней плотскими утехам, потом убегал по делам, так ничего и не поев.
– Ты для меня самое вкусное лакомство, солнце мое, – говорил он на прощание, когда она огорченно разводила руками из-за его поспешного ухода.
– Так не всегда ж этим питаться-то? – она уже говорила вслед. Долго еще в комнате оставался запах его тела и слышался только для нее его смех. Она ложилась на кровать и начинала перебирать все, что произошло с ней за последние два часа. Что он говорил, как целовал и смотрел, о чем спрашивал и как смеялся ее рассказам. Она готова была расплакаться от счастья.
Неужель ей, простой и не слишком образованной девке так повезло? Евсей, самый лучший офицер из всего гвардейского полка императорской армии стал ее суженым.
Со временем Игорь стал понимать, что представляет собой двор императрицы. По обрывчатому пересказу Веры, там с утра до вечера шла азартная игра на крупные суммы денег среди сплетен, подпольных интриг, пересудов, наушничества и флирта, флирта без конца.
Вера была хорошим осведомителем, сама того не понимая.
Глава 7
Петр III все более разжигал лютую ненависть к себе от всех. Окончив для России бесполезно одну войну он затевал другую с Данией, чтобы отнять у нее Шлезвиг, отнятый у Голштинии. Готовя силы Российской империи для воинственного нападения на Данию, он в тоже время ратовал за свободу совести в родном отечестве. Это казалось смесью, непостижимой для умов.
– Господи! И чего неймется нашему Петруше? – с огорчением спросил Алексей у Панина, который стал другом и соратником гвардейцев, так как был тоже заинтересован в перевороте.
– Неужель это правда, что нас пошлют войной на Данию только для того, чтобы нашему Петруше вернуть Шлезвиг? – тоже спрашивал Игорь у огорченного Никиты.
– Это еще цветочки! – сказал он. – У него, в мыслях его детских, возник совершенно безумный план, и я благодарю Господа, что сам и друзья мои не стали раньше времени обременять себя узами брака, –