Возникла пауза. Отец Михаил смотрел на двух своих собеседников, а они на него. По– прежнему, без эмоций. Наконец, Патриарх Московский и всея Руси вздохнул, переглянулся с Трофимом и подойдя к Михаилу положил ему руку на плечо. Их взгляды встретились. Так Митрополит Псковский и Патриарх всея Руси стояли друг перед другом и молча смотрели друг другу в глаза. Наконец, Михаил дотронулся до локтя Патриарха. – Когда выезжать, отче.
– Самолет через два дня.
– У меня мало времени, нужно приготовиться.
– Конечно. Если что нужно, обращайся немедленно.
– Непременно. – Отец Михаил еще раз глянул в глаза Патриарха и твердым шагом направился к выходу. Проводив его взглядом, Патриарх всея Руси обратился к Трофиму.– Какой процент вероятности благополучного исхода мероприятия?
– Невысокий. Около семи процентов. – И накинув капюшон, вышел вслед за Михаилом.
– Патриарх еще некоторое время стоял и смотрел на опустевший проем двери. Невозмутимое выражение лица покинуло главу Московского Патриархата, по щеке катилась одинокая слеза. – Бог поможет. – Тихо, для самого себя произнес он.
* * *
– Вернувшись к себе в покои, Митрополит Михаил развел бурную деятельность, давая послушникам разные поручения, начиная от перестановки мебели в комнатах и заканчивая заказом мороженого. Никто не понимал, чем обусловлена подобная активность, но спросить или, тем более перечить, смельчаков не находилось. К тому же прошел слух, будто Митрополит Псковский имеет особые полномочия. С чем это связано никто сказать точно не мог, поэтому и принимали причуды гостя как должное. Пожелания исполнялись быстро и четко, но все-таки не все шло гладко.
– Ты чего мне принес?
– Ванильное мороженое, как вы и просили.
– Речь шла о шоколадном, с ореховой крошкой.
– Нет, вы говорили о ванильном, я точно помню. – Не уступал один из послушников.
– Что? Уж не хочешь ли ты сказать, что я не помню свои собственные желания? Или может, я лгу?
– Вовсе нет, отец Михаил. – Смиренно проговорил слуга, но я тоже не глухой.
– Ах ты, мерзавец! Да я тебя. Да ты. Хорошо, я съем это не шоколадное мороженое, но если заболею, ты ответишь по всей строгости, за все. – Митрополит взял из рук мальчика ненавистное мороженое и направился было к столу, одному из немногих предметов, что еще оставались в комнате. – А почему так темно, сколько сейчас времени?
– Сейчас обед, отче. А темно потому, что все послушники пошли в столовую, бросив мебель как раз напротив окон.
– Понятно. Пусть не задерживаются на трапезе и побыстрее уберут её. Я не могу сидеть весь день в сумраке, в нем невозможно сосредоточиться.