Петр задерживался в училище по службе. Бывало, что его дежурство по училищу выпадало на выходные, были и другие непредвиденные случаи, например, неожиданные, не требующие отлагательства служебные поручения, тогда он задерживался с приездом, а Мария, не дождавшись мужа, не находила себе места.
– Смотри, Марийка, как бы твой Петр не завел какую кралю. Там, в Ленинграде ушлые девки, глазами-то так и стреляют за военными.
Мария старалась не обращать внимания на замечания подруг, но где-то в самой глубине души засело противное чувство ревности, которое с каждым днем росло и не давало покоя.
В такие минуты она, не дождавшись в положенный час приезда Петра, срывалась с места, садилась на электричку и ехала в Ленинград. На проходной дежурный по училищу ей сообщал, что курсант Жгун отбыл в отпуск на два дня к семье в город Лугу. Возвратившись назад, Мария находила Петра уже дома, играющим с детьми.
Оказывается, он опоздал на электричку, и ему пришлось дожидаться следующей. Вот и получилось: он в Лугу, а Мария в это время – в Ленинград.
Но щемящее чувство ревности не проходило в груди, оно терзало, от него никуда было не спрятаться, не деться.
Как-то Тая, соседка, с которой Мария сдружилась, достала из пачки папиросу, прикурила от своей и подала Марии со словами:
– На-ка курни, полегчает!
Мария затянулась, и тут же задохнулась, закашляла, из глаз потекли слезы.
– Ничего, ничего, это с первого раза так у многих бывает, – подавая стакан воды Марии, успокаивала Тая, – потом пойдет все как надо. Зато обретешь спокойствие такое, что все будет до лампочки.
И Мария стала потихоньку курить от Петра. Папиросы «Беломорканал» лежали в тумбочке. Петр покупал всегда целый блок и, когда приезжал, брал из него с собой одну пачку. Этой пачки ему хватало на неделю до следующего приезда домой.
Со временем он стал замечать, что в каждой пачке не хватает одной папиросы, но пачка не распечатана, целая.
– Смотри, Мария, что делают на фабрике?! В каждую пачку не докладывают по одной штуке.
Мария молчала и краснела, но признаться Петру боялась. Курить же не перестала.
Но к пачкам Петра больше не прикасалась, покупала папиросы для себя в ларьке и выкуривала по несколько штук сразу. Так ей легче было заглушить заползшее в душу подозрение, что муж ей изменяет.
Накурившись этого зелья, опьяневшая и одурманенная им, она валилась на кровать и сразу проваливалась в сон. Она спала так крепко – видно, сказывались недосыпания по ночам, что не слышала, как плачут дети и как громко стучат в дверь соседи, стараясь ее разбудить.
Но когда вдруг умерла от менингита Наточка, Мария закурила при Петре и выкурив одну папиросу, попросила у него вторую.
С этого дня она уже не скрывала, что курит давно и призналась, что это она вытаскивала папиросы из каждой его пачки.
Глава 11
Мария тяжело переносит смерть дочки
Мария очень тяжело переносила потерю дочки. Она