13
Меня властно призывали куда-то, и я не мог устоять. Сопротивлялся, но очень скоро понял: на самом деле мне не хочется победить в этой борьбе.
Я был в смятении. Совершенно не понимал, что происходит. Клонило в сон… Может, все это просто мерещится с недосыпу?
Затем голос, казавшийся смутно знакомым, назвал меня по имени:
– Мурген! Мурген, очнись! – (Тут меня бросило в сторону, как от удара, но, если и был удар, я его не ощутил.) – Давай, Мурген! Борись!
Что?
– Очухивается. Очухивается!
Я застонал, что, судя по новой вспышке радости, было немалым успехом.
Я застонал снова. Теперь мне известно, кто я такой. Но где нахожусь? И как тут оказался? И чей это голос?
«Да встаю, – хотел было сказать я. – Встаю, черт бы вас побрал!»
Наверное, снова учения… Я попробовал встать, но мускулы отказались поднимать тело. Совсем одеревенели. Меня подхватили под руки.
– Ставь на ноги, – сказал другой голос. – Пусть пройдется.
– Надо бы найти способ предотвращать такие приступы, – заявил первый.
– С удовольствием выслушаю любые идеи.
– Но это ж ты у нас лекарь…
– Да не хворь это, Гоблин, а колдовство. Ты сам колдун, вот и выясняй.
– Нет, командир, это не колдовство.
– Тогда что же за чертовщина?
– А если даже и колдовство, то я ни о чем подобном даже не слыхивал.
Меня поставили на ноги. Колени подогнулись, однако ребята не дали мне упасть.
Приоткрыв один глаз, я увидел Гоблина и нашего Старика. Но Старик же мертв… Я шевельнул для пробы языком:
– Похоже, я очнулся.
На этот раз слова выговорились, хоть и с трудом, но разборчиво.
– Очнулся, – подтвердил Гоблин.
– Помоги ему идти.
– Да не пьяный он, Костоправ! Он здесь, в полном сознании. Справится и сам, никуда не денется. Ведь так, Мурген?
– Да. Я здесь. Я никуда не денусь, пока бодрствую.
Хотя где это «здесь»? Я огляделся. А-а… Снова здесь…
– Что стряслось? – спросил Старик.
– Меня снова утащило в прошлое.
– Дежагор?
– Ну да, как всегда. На этот раз – в тот день, когда ты вернулся. И когда я встретил Сари.
Костоправ только крякнул.
– С каждым разом боль все слабее. Сегодня вообще прошло легче легкого. Но и, кроме боли, все плохое сходит на нет. Я не увидел и половины тех ужасов, что там есть…
– Это же хорошо. Может быть, если полностью избавишься от боли и страха, прекратятся и приступы…
– Да не сошел я с ума, Костоправ! Не сам же все это проделываю с собой.
– А возвращаться ему с каждым разом все труднее, – заметил Гоблин. – Сегодня уже не выкарабкался бы без нашей помощи.
Пришла моя очередь крякнуть. Что же получается? Может выйти так, что меня снова и снова будет забрасывать в надир