***
Давно не брала бумагу в руки – запылился мой альбом. А вчера с аборта пришла – плакала весь вечер. Никто моих слёз не видел – я по дому суетилась, делала обычную работу, а слёзы сами текли, ну я и не смотрела ни на кого, сама по себе была. Больно мне, дневничок, больно – я ж дитя своё убила. Первый раз когда пыталась, когда Витьку-то хотела из себя вытолкнуть, я и не думала особо – видела проблему только, а сейчас… Ребятёнок ещё мог быть – дочка или сынок. Их ведь трое теперь у меня – я знаю, как из горошинки дитё получается, и дочек и сынишку люблю очень, да только вот куда мне четвёртый? Малокровие мне поставили – голова кружится из-за него, работы по дому да по хозяйству хоть отбавляй, а кто мне поможет? На пивзаводе бочки катаю – тяжело. И ребёночка здорового не выносить в таких условиях, а уволиться не могу – денег и так не хватает: мои вон в обносках ходят, ладно маленькие пока, а как потом? Одно радует – дом-то наш почти достроен, скоро переезжать будем. Мебель вот ещё покупать, а в магазинах шаром покати, мой-то говорит, может, на фабрику мебельную съездить, там прикупить. Ну, ничего, посмотрим. Мне теперь не так это важно – камень на душе, ребёночка убила…
***
Стыдно мне, что давно не пишу. Недавно в кино ходили – такой красивый фильм о любви посмотрела, «Призрак оперы» называется. Что такое для меня любовь? Даже не знаю – родство душ. Сидим мы с Серёжиком, наслаждаемся друг другом, озорники наши вокруг бегают – хорошо. Мы друг друга с полуслова понимаем, заботимся друг о друге. Подружка моя тут разводиться собралась – муж руку поднимает, а думаю: как такое возможно? неужели так бывает? Мне повезло, у меня таких проблем нет.
Теперь к новостям поинтереснее: вчера мне машинку прикупили, Пежо пока, но потом милый Мерседес обещал. А я довольная – теперь ещё свободнее буду: и на шопинг, и к подружкам, ну и на работу, само-собой. Даже не знаю, чего ещё желать – в любви купаюсь, всё у меня есть, детки здоровы. За это и благодарю судьбу.
***
К мужу друг вчера приходил, выпили. Так смотрел он на меня, так смотрел, Мишка мой заметил и, как только друг ушёл, такую взбучку мне устроил – на груди теперь два синяка. Я уж и слёзы все выплакала, обидно за напраслину. Как узнал об абортах – опять чуть