Когда та, что избрала меня себе в любовники, полностью отдается мне и дарит мне свою любовь, я становлюсь магом, чародеем, и тогда уже до нас доносятся не смрад и скрежет повседневности, а тысячи прекрасных восхищенных существ слетаются на наш пир, и весь мир утопает в наших объятиях!
Кто такая Лиза?
…Я уже просто не верю, что в моей жизни может случиться что-то хорошее. Положение, деньги, здоровье, друзья – по большому счету, ничего этого у меня нет. И я устал жить с этим. Ничем не воодушевленный, я несу навалившиеся на меня годы, как наказание. И думаю о том, где, наконец, обрету себе покой и пристанище. Кому протрублю о своей мечте? Кого обогрею?
Мне близка только моя Лиза. «И может быть, на мой закат печальный блеснет любовь улыбкою прощальной…»
Кто такая Лиза? Моя славная, добрая девочка, бескорыстно любящая меня и мои чудачества. Головная боль родителей, та, кого сторонятся коллеги по работе, любительница потусить, сорваться куда-нибудь из города или зависнуть до утра в ночном клубе. Лиза та еще штучка. Но у нее художественный взгляд на мир и бедра, от которых я просто млею…
Иногда я отмываю ее от городской пыли, покупаю ей продукты, стираю одежду. В знак благодарности она трется об меня своей чисто вымытой попочкой, тискает мой член и подносит его ко рту… Без моей заботы у Лизы будут проблемы. Наутро она, как всегда ничего не сказав, уезжает неведомо куда. Нынче на дверях висит записка: «Сегодня ночью я посмотрела на твой член, и чуть не кончила». Вот шалунья! Она меня любит. От ее записочек у меня каждый раз встает. Позавчера это было признание: «Твой – самый сладкий!» Можно подумать у нее большой опыт.
Мы познакомились случайно. В сквере, после работы. Я проводил ее до дома. Мы говорили о книгах, о поэзии серебряного века, вспоминали стихи. А ночью я получил от нее sms: «Наверно, у тебя большой и мохнатый». На следующий день она уже точно знала – какой. Более того, решила его нарисовать. Теперь «портрет» моего творящего начала, устремленного к небесам, висит у нее в спальне.
Много раз мне хотелось причесать Лизу, обратить ее в свою веру. Бесполезно. В клетке она начинала гаснуть и таять прямо на глазах. Лиза шла по жизни под знаменем свободы. И я не стал его у нее отбирать. Когда она уставала от своих друзей, мы ходили с ней в кино, музеи, сидели в кафе, гуляли по набережной, занимались любовью где-нибудь в укромном уголке. При этом постелью служила моя куртка. Иногда по инициативе