«Что ты тут высматриваешь, брат?» – послышался из-за двери глухой, грубый мужской голос, произнесенный будто кем-то в противогазе. Человек, вглядывающийся в окно, повернулся к обратившемуся к нему мужчине и ответил: «Да черт его знает, брат!.. Может, от бури уже крышу сносит. Показалось, что лай собачий слышал!» – добавил он и вновь прислонился к окну. «А ну, дай-ка я гляну», – поменялись местами неизвестные. Второй на секунду прислонился к окну, затем несколько раз подергал ручку двери и сказал: «Странно! Я же лично проверял это место перед тем, как отправиться на восток. Дверь была открытой. Мы ведь не оставляем их запертыми, верно?.. Нам же не нужно, чтобы сюда кто-то вернулся? – задал наводящий вопрос второй. Первый, вероятно, одобрительно кивнул. – Вот и я так думаю, – продолжил тот. – Да и ладно. От ветра, наверное, захлопнулась. Вряд ли собака умеет замыкаться изнутри! – расхохотался он. – Ты давай, это, поставь нашу метку – и погнали дальше. Впереди еще много таких загонов с собаками!» – злобно проговорил он. Тот, который первым заинтересовался убежищем, открыл банку с краской, болтающуюся на поясе. Под днищем жестяной банки находился отсек с отверстиями, где устанавливалась горящая спиртовка, разогревающая черно-красную смесь. Открутив крышку, он вынул плавающую в краске кисточку и начертил на окне круг с двумя горизонтальными полосками. Капли горячей смеси, стекающей по окну, быстро поддались холоду и застыли, оставив зловещий оттиск не только на поверхности стекла, но и в душе друзей, прячущихся по другую сторону двери.
Портной и Ланге терпеливо ждали окончания бури. Теперь они чувствовали всеми фибрами души и считали своим священным долгом, что нужно посетить все заселенные города и провинции, расположенные по пути в Западную Пальмиру. Им не терпелось добраться до дома и узнать, постигло ли их родные земли то же загадочное опустение или же нет – пронесло. Дни до окончания бури тянулись, словно тот стекающий по стеклу остывающий мазут, которым был начертан странный символ. Ничего не хотелось делать. Все буквально валилось из рук. Но Портной и Ганс были скованы одной нерушимой цепью, которую природа повесила на внешнюю сторону двери и скрепила огромным замком, выбросив впоследствии ключ – Сумеречной Яростью, покоряющуюся только времени и первому лучу Солнца.
И вот настал тот день, когда буря стихла, оставив за собой дремлющие сугробы снега, мирно облокотившиеся о стены домов. Тяжелая грозовая туча ушла на восток, освободив место для теплого Солнца, которое вот-вот собиралось показать свою макушку.
Выбравшись из-под высокого перемета, наваленного неуемной силой над входом в убежище, парни, наконец, оказались на улице. Буря оставляла за собой не только обледенелые трупы бедняг, не сумевших найти убежище, но и разрушенные сараи, крыши домов