Высшее – падать ниц.
Лишь бы не тронул Вий
Легкость твоих ресниц.
В комнате пляшет пыль,
Больше не гложет боль.
Бог обо мне забыл,
Смотрит сейчас футбол.
Не беспокоит быт,
Свет посылает в сад:
Я начинаю быть
В мире, где есть глаза.
Тихие радости
от чего я отвык и к чему не готов привыкать,
да, к чему не готов привыкать, отчего я отвык..
впасть в задумчивость можно, тем более, если: река,
трезвый шёпот дождя, опьяняющий шёпот травы.
я не тот легкокрылый, доверчивый – до глубины.
мне сомнительна жизнь (хоть я крепко стою на ногах!),
ведь повсюду подвохи, к примеру вот, чувство вины,
раздражительность будней и ревности призрак – рога.
краски меркнут со временем. утром глядишь на восток,
апельсиновый сок расплескала по небу заря.
да, красиво и только, но не вызывает восторг.
фейерверк моих чувств испускает последний заряд.
если в детстве, подумай, часами купался в реке,
от дождя не таился и бегал по лужам босой,
спал на мокрой траве. а теперь, посмотри, кем я стал,
видно, осень случилась с моей деревянной душой.
жажду бури эмоций. но натиск мне выдержать как?
только ветер завоет, и сразу сработает выкл.
остаются лишь тихие радости, типа: река,
трезвый шёпот дождя, опьяняющий шёпот травы.
Юбилейное
Солоно, душно.
Вышла
Поступью непослушной
Воля, иссякла пышно,
Празднично равнодушно.
Ахи толпы утихли.
Мир превратился в ухо.
Просится что так, стих ли,
В горло святого духа?
Город. Гранит. Сирена.
Свет фонаря в канале.
Сладко болит сиренью.
Звёздами космос налит.
Кто, не пойму, теперь я.
Больше, чем мясо-кости?
Пальцы сменить на перья.
Гнезда, зовите в гости.
Пусто, заполнить нечем.
Стоит ли, что не свято…
Отче, задуй мне свечи,
Игры затеял зря ты.
Груз этот – грусть: насела
И верховодит гневно.
Что-нибудь с этим сделай!
Развесели царевну!
Хочется петь
Хочется петь и полной грудью дышать.
Птицы щебечут, у окон юлит кошак.
Голову пригревает весенний лучик.
Всё хорошо, могло быть, конечно, лучше.
Только зачем нам лучше, раз хорошо.
Беды стираются радостью в порошок.
Боль вместе с пылью ложатся на подоконник.
Светится счастьем даже любой покойник.
Сказочные персоны живут бессонно.
Дворник из книги Фёдор больше не зол на
Ваню и Машу, которые ищут кляксу.
Мир во всём мире возможен, могу поклясться.
Только всмотрись: влюблённые воскресают,
Бывшие мизантропы людей спасают,
Даже собаки грабителей не кусают.
Вот