Цыган, балагуривший не так давно, сейчас угрюмо молчал.
–
Что с Вами, мой не слишком юный друг? Куда делся фонтан Вашего неиссякаемого красноречия, или вы не выспались? – не унимался заметно оживившийся Вовчик. – Так соберитесь капитан, от Вас сейчас будет зависеть, какой прием нам окажут местные дикари.
–
Оставьте хохмы, майор, я не знаю туземного языка, и еще я сбил в кровь ноги.
–
Таак, с языком это плохо. Как же Вы, офицер штаба дивизии, с подчиненными общались. У тебя такая же плохая, как и у многих расейских черта – живешь среди коренных жителей, а язык их выучить не желаешь. – Я мол тута приехал, вот вы под меня и выгибайтеся. Но язык, то не смертельно, вот покажите-ка ваши ножки, приятель.
Ноги Цыгана действительно были сбиты в кровь, и распухшие пальцы, торчавшие сквозь рваные вдрызг носки, говорили Вовчику, что их блистательный поход близок к завершению. Так получилось, потому как щегольские, из хорошей кожи и на крутой рифленой платформе ботинки, которые везде почему-то называют берцами, достались Цыгану на размер больше, чем требовались. Возможность пофорсить капитан предпочел удобству. При нормальных условиях оно бы все ничего, даже и самому почти незаметно. Почему-то очень уж неприятно, когда обувка жмет. Только последние четверо, или даже больше суток Цыган не нашел возможности, а може охоты снять ботинки и хотя бы просушить носки. Носки просто сопрели на ногах, а почти прилично километровый ночной марш бросок, да еще по пересеченной местности, добил их смрадное существование. Нежные пальчики на изящных ступнях быстро разбились о грубую внутренность солдатской обувки. Особенно саднит вот этот пальчик. Как он там обзывается? Указательный что-ли? На ноге?
А шо вам обойдется когда зимой и летом в одних счиблетах?
Самое печальное, поначалу Цыган просто не чувствовал боли, а потом шел, превозмогая ее, испытывая себя героем и мучеником, не задумываясь, что заживать ноги будут очень долго. Тем более лазарета не предвидится, а на разбитых ходулях далеко не уковыляешь.
Видя такое дело, майор, матерясь сквозь зубы, грубо спросил: – Нижнее белье, ну майка какая-нибудь, есть? Давай сюда.
Цыган испуганно разделся, поеживаясь от утренней, более чем прохлады. Снял футболку цвета хаки и протянул Васькину. Тот критично осмотрел ее.
–
Маловата будет, но моя тельняшечка давно превратилась в майку, так что еще меньше. И у твоего исподнего прочность сохранилась, а это немаловажный фактор.
–
У женщин есть любимое нижнее белье, «неделька» обзывается. У холостых