Берта вышла замуж за бургундского графа Теобальда Арльского, тем самым одержав моральную победу над недругами своей матери и став над многими из них в качестве жены их сюзерена. Впрочем, Бургундия в лице самого Теобальда также взяла небольшой реванш – скрипя зубами, Берта согласилась на то, чтобы их дочь, согласно кривой ухмылке судьбы и по настоянию новых родственников, назвали… Теутбергой.
Помимо дочери, Берта успела родить Теобальду еще двоих сыновей – Гуго и Бозона, прежде чем граф Арльский отошел в мир иной. Впрочем, Берта недолго носила траур. Новым ее мужем поспешил стать Адальберт Тосканский, который был также ослеплен ее красотой, как в свое время незадачливый король Лотарь – красотой ее матери.
Графине Берте, по рождению Лотарингской, по титулу Тосканской, сейчас было уже тридцать пять лет. Ни роды, ни бесконечная честолюбивая погоня за золотом и титулами нисколько не омрачили красоту ее лица. Престарелые бургундские рыцари охотно уверяли своих молодых слушателей, что Берта во всем походила на свою знаменитую мать – те же роскошные белые волосы, те же огромные синие глаза с длинными ресницами, те же кокетливо-привлекательные формы. Граф Адальберт исключительно гордился своей женой, во всем старался ей угодить, боялся ее неукротимого темперамента и необузданных манер, что, впрочем, не мешало ему время от времени заводить интрижки на стороне.
Сам Адальберт по понятным причинам на приеме папы отсутствовал. Своей жене он объяснил это наличием в Риме многочисленных врагов, что действительно имело место быть, а также клятвой, данной им Беренгарию, которая связывала его теперь по рукам и ногам. Впрочем, сплетни имеют свойство распространяться повсеместно, и никакие преграды и цензуры им нипочем. Словоохотливые люди из челяди графа за кубком-другим-третьим охотно пускались в повествования, каким именно образом их хозяин в свое время в последний раз покидал Рим.
Эти слухи просто не могли не дойти до ушей Берты. Столкнувшись на входе в приемную залу с Теодорой Теофилакт, она обменялась с соперницей долгими оценивающими взглядами. Взгляд Берты был полон адского огня, готового испепелить низкородную выскочку, взгляд Теодоры был до краев наполнен презрительным ядом молодой победительницы, на которую польстился ветреный муж начинающей стареть матроны.
Удалив слуг и прочитав совместно дежурную молитву за ниспослание жителям Рима благословения Небес, гости расположились в своих креслах, придвинув их как можно ближе к камину, и повели неторопливый разговор.
Для начала Берта передала папе Иоанну письмо от своего мужа, в котором он каялся перед понтификом за учиненный им мятеж против него и Ламберта и сладко-смиреннейшим образом просил прощения, обещая по приезде в Рим поклясться в своей верности в базилике Святого Петра. Папа радушно