– Дик, вы могли бы приехать ко мне часов в десять? Завтра? Раньше я не проснусь, а в полдень у меня… не помню что, надо посмотреть. Намечено было еще до отъезда… Да! Интервью у Энди Коплера.
– У самого Коплера! – воскликнул Кодинари. – И вы мне это говорите только сейчас! Ну, знаете, Марк!
– Да ладно, Дик. Лет двадцать назад я бы не забыл. А теперь как-то все равно.
– Буду у вас в десять, – нарочито обиженным тоном заявил адвокат. Обо всех своих интервью и выступлениях, не внесенных в контракты, Марк должен был ему докладывать, таков договор. Докладывать, оповещать, информировать.
Я просто забыл, хотел сказать Марк. Пять часов до отлета. Голова была кругом. Багаж сложен, но не проверен. Диксон куда-то пропал, он не первый раз устраивал такое накануне гастролей, выгоню к чертовой матери, нет, не выгоню, конечно, такого ударника днем с огнем не сыскать, но и совесть иметь надо… В общем, забыл он об интервью, и не стоит из-за этого дуться. Одним интервью больше, одним меньше…
– Извини, Дик… Жду тебя.
– Будь здоров, фрателло, – совсем другим тоном сказал Кодинари и отключился.
***
– Почерк отца, – констатировал Марк, перевернув последнюю страницу и посмотрев, не написало ли что-нибудь на обороте. – Прямое «эл», больше похожее на единицу, и единица, которую легко принять за «эл». И это – знак минуса, черточка с едва заметным загибом вверх на обоих концах. Обратите внимание, Дик, такая же черточка в знаке плюс – прямая, без загибов.
– Что, по-вашему, Марк, это все значит? – Кадинари подписал документ о передаче полученного пакета Марку Оливеру Эверетту, прямому наследнику доктора Хью Эверетта Третьего, и подвинул бумагу через стол. Наследник, не глядя, подмахнул оба экземпляра.
– Понятия не имею. – Марк пересчитал листы, не представляя, зачем это делает. Одниннадцать. А если бы их было четырнадцать? Или семь? Математические закорючки. Для отца они что-то значили, если он в последний день жизни запечатал бумаги в пакет, аккуратно надписал и отвез адковату-нотариусу. Почему, кстати, именно в бюро Шеффилда? В Джорджтауне было несколько адвокатских фирм, офис Шеффилда находился в Кречер Уорк, в миле от сто девятой дороги, по которой отец ездил из дома на работу. В тот день, возвращаясь домой, он сделал крюк, чтобы оставить пакет у адвоката, с которым никогда прежде не имел дел. Почему? Нет сомнений, что к адвокату он заехал именно по дороге домой. На пакете стояла не только