Краулин – А ты и докажи, что не пустомеля. И что дочь моя не зря тебя в мужья взяла.
Микушин – Вы как-то странно выражаетесь – взяла. Будто я вещь. Взяла, использовала и выбросила. Напрашиваются обидные ассоциации…
Краулин – Чушь!. Жанна без тебя в Устане быстро соскучилась, собралась и полетела в Укалаев – я был против. И как в воду глядел. Что застала здесь моя девочка? Чем ты занимался? Приятельствовал с одним вертопрахом из Устана – Богданом Тенишевым. Знаю я его, он из Жаниных сокурсников! После института ни дня толком не работал, называл себя журналистом, свой материал – слухи, сплетни – собирал по разным сборищам, клубам, ресторанам, помещал заметки в рубрику Светская жизнь. И даже тогда у него возникла масса недоброжелателей – из тех, кто с ним вместе пил и безобразничал… Какая светская жизнь в Устане?! Вас, молодых жеребцов, надо в колхозы посыласть и в ярмо ставить – попахали бы! Жаль, что все рухнуло… Даже Богдану надоел светский Устан до чертиков – сбежал, приняв предложение Коренева – тому, видите ли, понадобились умные современные замы, дабы самому ретроградом не прослыть. Перестройка тут еще случилась… Напрасно ты ему доверяешь – Богдан прежде тебя ухаживал за Жанной и даже ко мне приходил просить ее руки.
Микушин – А вы что?
Краулин – Я, конечно, рисковал, согласившись на ваш брак, но я же не сумасшедший?! Этот Богдан с его рыжими патлами, пустословием, наглым хохотом и самомнением размером с Джомолунгму совершенно не пара Жанне. Ей нужна нормальная жизнь, дети, муж – надежная опора, достойный член семьи, а не лазутчик в чужом стане…
Микушин – Как вы меня живописали… И я думал, что женюсь, и будет у меня ласковая жена, детишки, теплый дом. Как мы с вами оба ошибались, Юрий Семенович?!
Краулин – Ты чего? Чего?! Обалдел? Забыл все рамки?! Позволяешь себе!!
Микушин – Ровным счетом ничего.
Краулин – Тогда что ты имеешь против Жанны? Девочка так старается.
Микушин – А мне в Укалаеве много интересного открылось. И теперь убедился, что я совершенно не знал свою жену. Я думал, что женился на девушке умной, хотя избалованной, честной и рассудочной – мы даже семью решили основывать на здравом смысле, но я же не предполагал, что за Жанной тянется эдакий шлейф страстей – прямо греческая Медея!.. Дорогой тесть, по нашей семейной жизни здесь в Укалаеве ураган прошел.
Краулин – Слушать не хочу. Вы еще молоды и очень недолго вместе. Проживите сначала даже треть от того, что прожили мы с женой – вот и рассуждайте. Вы поссорились, потом помиритесь – это жизнь. Жанна – хорошая жена. А вот ты, зятек, помнишь, что провинился. Я тебя не выдам – по-мужски я понимаю, но чтобы единственный раз… В будущем не помилую.
Микушин – Это вы что – на меня валите?! Говорю, нет вашей Жанны – да, она приехала в Укалаев, прошмонала мой номер, обвинила во всех грехах и исчезла. Где она ночует? с кем? Тайна. Но только не в Укалаеве. И не для вас!
Краулин –