– Не стоит благодарности, принцесса. Рад был помочь тебе. Ты мне нравишься.
Голос смолк. Вспыхнули факелы, высохли слезы, на столике у дверей снова лежал маленький свиток. И в нем снова, как и в утреннем списке, стояло только одно имя. Имя певца.
Ах, принцесса, принцесса! Что же ты наделала, зачем послушала Голос? И Голос ли? А может быть – себя? Помнишь, он сказал тебе: «Я – это ты, принцесса!» Ты ошиблась, Темная принцесса Смерть. Непрофессиональная работа. Чтобы нарушать закон, надо знать, чем вызван запрет. Тебе следовало забрать другую жизнь. Магия творения – это магия сотворения, или точнее со-творения; творец и слушатель суть одно, и именно эта магия связала когда-то Орфея и Эвридику, и она же связала Эвридику с тобой. Оставалось только провести еще одну черточку. Ты сделала это, принцесса. И божественный Треугольник – равносторонний, равнозначный, равноправный, – замкнулся. Ты протянула руку над головой одного Орфея. А забрала – обоих.
Две одиноких тени бродят у Дворца Гадеса. Одна – мужская, безмолвная, с лирой, намертво зажатой в руках, голова опущена, шаг запинающийся. Она бродит вдоль берега реки Памяти, иногда спускаясь к воде, чтобы напиться. Она помнит все земное, но не может ни о чем рассказать. Она все помнит, но ничего не слышит и не говорит. Другая тень – женская, она часто приходит к реке Памяти и смотрит, как бродит вдоль берега та, что с лирой, не находя себе покоя. Иногда пришедшая пробует прервать этот беспокойный ход, заговорить – и всегда безуспешно. Тень женщины не пьет из реки Памяти, ее удел – воды Леты, но забвение не для нее. Вода Леты не туманит ей разум, не гасит воспоминаний, а только успокаивает и не дает соскользнуть в безумие, потому что в отличие от прочих обитателей Аида – безмолвных и безгласных, эта тень может и слышать, и говорить. Когда она оставляет свои попытки привлечь внимание мужчины с лирой в руках, она подолгу спит в тени стен дворца, или у корней белого кипариса, растущего на берегу реки. К другим теням-обитателям Царства Мертвых ни мужчина, ни женщина не приближаются, и мгновенно исчезают из вида, когда чья-то тень подходит слишком близко. Здесь, внизу не принято навязываться, и их оставляют в покое. Иногда по аллее из черных тополей, ведущей от жилища Гекаты к дворцу Гадеса, сюда приходит девушка, высокая, темноволосая, в черных с золотом одеждах. Темная принцесса Смерть (конечно, это она) останавливается около последнего ряда деревьев, и не выходя из их тени, молча наблюдает за двумя своими подопечными – Орфеем и Эвридикой. В ее взгляде – боль и обреченность..
«Милое дитя, свобода не ограничена ничем, кроме ответственности, а предопределенность, как ни крути, освобождает от нее. Если все решили за тебя – значит, ты ни в чем не виновата».
– Глупости, Главный Судия! Как это – не виновата?
– Голос, ты снова здесь… и снова споришь, указываешь, противоречишь… но пусть так, и в чем же ее вина?
– Все просто, старик! Если все решили за тебя – значит, ты виновата в том, что позволила все решить