Только жизни нет – отраженье мое огнем горит – все равно.
Я спокойствия силой заменяю чувства и жизнь,
Но израненность свою принесу однажды Творцу,
И утенка гадкого сбросив шкуру с игл своих, лебедем взмою ввысь,
Напевая впервые последнюю лебедя песнь…
«Сварить бы глинтвейн, да не с кем пить…»
Сварить бы глинтвейн, да не с кем пить,
Песню бы сыграть, да застыл инструмент,
Чаю налить, да посуда ушла,
Книги рассеялись по земле.
Это пустыня души твоей,
Ветром горячим выжженной в прах,
Где-то маячит оазис любви,
Где-то рассеивается страшный страх.
Взглядом бездонным увидь высоту
И поднимись на остатках крыльев,
Все не испито, не доведено
До беспредела огромного мира.
Пусть ты —пустыня, но даже в ней
Кактусы рвутся иглами вверх,
Крылья остались, перья почисть
И у обрыва прыгай ввысь.
Будет как будто в бездну летишь —
Страшно и больно, но это пройдет,
Крылья окрепнут и будут жить,
Унося тебя в настоящую высоту
Дом
Мой дом, покрытый мхом и пеплом на выжженной листве
В саду бескрайнем,
Подожди меня —
Я уже ползу.
Ты до сих пор маячишь словно древний стяг,
И памятью моей наполнился сполна сосуд твоей любви —
Иду к тебе.
Дышать тобой и воздухом,
Сокрытых ароматов трав и свежести свободы —
Я бегу.
Мой дом, скучающий по разговорам долгим,
По чайным посиделкам и камину
Твоей души горящей —
Я к тебе
«На стоптанных ботинках много шрамов…»
На стоптанных ботинках много шрамов
Всё чаще жизнь меня расподобляет,
Приоткрывая шторку мирозданья,
Она других людей в себя, в меня, вбирает.
Вдруг начинаешь чувствовать причины,
Автоматичность окружающего мира
Движенья, жесты, мимику, рутину
Людей других, с которыми встречает.
И холодок бежит по мокрой коже
От ужаса чужого осознанья,
И хочется постичь свои глубины
Но интуиция себя не постигает
«Как много масок закрывают наши сути…»
Как много масок закрывают наши сути,
Личинами заклеенные лица —
Мы все привыкли к взглядам под прицелом
И бережем простреленные души,
Не открываем их даже родным и близким,
И тем, которым будто доверяем,
Мы выверяем мимику и жесты
И в глубину эмоций не впускаем.
И даже если раны наши затянулись,
Мы так привыкли жить под маской плотной
Что сами забываем и теряем лицо и образ…
А если редкими и странными секундами
Вдруг