О нём говорили, как о человеке выдающегося ума и хозяйской хватки. Не зря четверо членов его семьи, уже более тридцати пяти лет правили городом, занимая эту должность двенадцать сроков. Сам Добрынин, был избран уже в седьмой раз, до 1886 года. Его род начинал свой путь в большую жизнь с казённых кирпичников, затем способные предки занялись торговлей хлебом. В восемнадцатом веке стали купцами второй гильдии. В начале девятнадцатого века были переведены в сословие почётных граждан города. А три года назад Николай Никитич получил дворянство, в шестьдесят восемь лет. С этого момента он и все его дети, а также и потомки детей, стали дворянами Российской империи. В Туле голове принадлежала большая часть всех хлебных лавок. Кроме того, семья Добрыниных торговала и железом, поставляя товар местным заводам. Николай Никитич, являлся крупным домовладельцем, сдавая площади под магазины, квартиры и гостиницы. Однако особой страстью головы были кони. Добрынин расширил коневодческое хозяйство в сельце Прилепы, выкупив конюшни и землю у военного ведомства после смерти генерала-майора Гартунга.
11 Был награждён многими орденами и медалями, среди которых имелся даже персидский орден Льва и Солнца.
12 Являлся всем известным меценатом и благотворителем. Совместно с многими купцами совершил много богоугодных дел, приносящих пользу тульским жителям. Особо выделялось строительство богаделен
13 в городе и Богородического монастыря в Щеглове,
14 на которое он дал более пятидесяти тысяч рублей. В общем, являлся настоящим и признанным отцом города, неустанно думавшем о пользе обывателей и общественных присутствиях. Кабинет у него был купеческим, несмотря на дворянство. На стенах висели портреты императорских особ, выделялись по своему красивому исполнению портреты Александра II, погибшего от руки террористов-революционеров, и Александра III, ныне правящего. Ранее генерал Муратов рассказывал, что Добрынин присутствовал на коронации прежнего государя и, скорее всего, будет приглашён на коронацию нынешнего. Изразцовая печь, располагавшаяся в углу, имела искусное художественное исполнение. На стенах размещались канделябры для свечей. Шторы, на окнах, были исполнены из бархата. Все предметы интерьера кабинета имели вид основательный и крепкий, как и сам хозяин. На хорошем дубовом столе резной работы большой стопкой лежали конторские книги. С одной стороны, городские, с другой свои, по личной коммерции и торговле.
«За столько лет правления городом у уважаемого головы уже всё коммерческие дела перепутались. Где государственные, городские, а где свои, личного хозяйствования. Однако и там, и там польза большая. Город развивается, сам богатеет. Вот ведь умудрятся особые люди не путать своё с чужим. Везде успевают. Рождён порядочным, поэтому и не ворует», – подумал Тулин.
– Ну, а как там у вас в Прилепах? Что с конезаводом? – перехватил инициативу у Петра генерал
