И еще один важный момент. Если этот самый почти миллиметр в год умножить на десять лет – получится прирост почти в сантиметр, а если на сто – так в целых девять, что позволит соотечественникам уже в следующем столетии обойти сегодняшних рекордсменов в этой дисциплине из Ганы и других теплых стран!
А главное, прирост того, что обычно именуется мужским достоинством, возможно, позволит некоторым нашим гражданам обрести и нормальное человеческое достоинство, которого им, увы, пока катастрофически не хватает.
Демократия: ребрендинг
Сначала о российских особенностях явления, именуемого демократией, гласностью, модернизацией и пр. До 1991 года демократов почти не было, были диссиденты, но это другое. Еще была интеллигенция двух сортов – техническая и творческая. Они немного отличались, творческая, к примеру, стучала друг на друга чаще, но об этом позже.
А еще был народ, который жил себе обычной жизнью – работал, отдыхал в Гаграх, смотрел хоккей, пил водку и травил анекдоты, в том числе и политические. Из чего вовсе не следует, что народ был поголовно в оппозиции. Самые отвязные политические анекдоты я слышал именно в обкомовских коридорах, подозреваю, там их и сочиняли. А если какой-нибудь партийный начальник вдруг стал бы в мирской жизни рассказывать о ведущей роли партии, его, наверное, безотлагательно забрали бы в спецпсихушку. На собрании или там пленуме, это пожалуйста, там можно было нести что угодно. Конечно, проходимцы и карьеристы комсомольского разлива в той жизни встречались, но климата не делали. Зато они его делают теперь.
В общем, страна мирно почитывала «Литературку» и пребывала в оппозиции к себе самой. Демократизация (как и пятилетка в три года) была встречена продолжительными аплодисментами и тут же стала анекдотом дня. Поскольку в ту наивную пору все были немного оппозиционерами, благо это ничем не грозило и ничего не стоило. Но скоро стало стоить вполне конкретно, причем первые ростки этой гадости начали прорастать уже на августовских баррикадах 91 года.
Помню, я вернулся из командировки и поехал к Белому дому, где неожиданно встретил много знакомых из своего давнего научно-технического прошлого. Но мне они почему-то совсем не обрадовались, даже как-то насупились и быстренько сомкнули ряды.
– Мы тут, между прочим, со вчерашнего дня, а ты?
Все было ясно, они – первые, они здесь стояли, вдруг что-то достанется мне и другим. В общем, предложение ограничено и за той гражданкой просили не занимать.
Причем, приехали-то туда ребята явно по зову сердца, но инстинкт советской очереди оказался основным.
Потом очередей на хлеборезку выстроится множество –