Лиор промолчал, но Адмони услышал его мысли. Глаза его сделались страшными, убийственно жестокими – охранники видели это и в испуге отодвинулись подальше; они хорошо знали этот взгляд.
– Вот как? Лучше бы тебе было произнести эти слова вслух, тогда бы я просто велел промыть твой грязный рот хорошенько. А теперь придётся прочистить всё твоё поганое нутро. И мозги – в первую очередь. – Он демонстративно вытянул руку с пультом так, что б пленный это видел, и нажал кнопку. Страшная боль обрушилась на Лиора. Каждая клеточка его тела завопила от ужаса, скорчилась, распрямилась, снова сжалась – так его тело старалось спастись от мучительной пытки, а разум взвыл, взмолился о пощаде – Плектр слышал это и цинично усмехнулся.
– Хорошо, для первого раза достаточно. Если захочешь, мы всегда можем это повторить. – Он повернулся к выходу и сделал жест своим подручным: – Ему надо хорошенько прочистить дымоход, позаботьтесь об этом. – Он вышел, отряхивая край одежды. – Надо же, накидка всё-таки намокла! Надо бы надеть что – нибудь поудобнее!
Лиор медленно приходил в себя. Нет, он больше не терял сознание, к сожалению, и всё чувствовал, понимал. Он молча стерпел всю боль и унижение, что довольные потехой слуги Рейзы Адмони заставили его вынести. Но его рассудок словно вибрировал на грани безумия, не способный принять происходящее. Видно, Хозяин ошибся в нём: не был он готов к таким испытаниям! Он просто солдат, просто слуга. Для того, что бы быть убийцей или стать мучеником, надо иметь особый душевный уклад, а Лиор был простым человеком, и, кажется, осознал это слишком поздно. Хозяин предупреждал его, что лучше ему убить себя, чем хотя бы просто попытаться противостоять силе Плектра. Ни у кого не достанет стойкости для этого! А Рейза Адмони – сильнейший из сильных, и Хозяин это знал точно. Как и то, что повелитель Рейзы, господин Бар – Арон, большой любитель извращённых садистских забав, и он неплохо обучил своего сателлита особенно мерзким приёмчикам. Лиор уже уяснил это, и теперь с невольным страхом ждал продолжения. Шок от «банных» процедур понемногу проходил, и он снова мог соображать. Его только что перетащили в другую часть «игровой». Посадили на каменную скамью у стены; кандалы, сковавшие его руки и ноги, соединили с крюками в полу и рамой под потолком. Цепи натягивать не стали, и сейчас он мог довольно свободно сидеть. Хотя замысел на ближайшее будущее был вполне понятен: простейший механизм для натяжения цепей говорил сам за себя. Но пока он получил небольшую передышку. Ему даже вкололи какую-то пакость: по телу побежало тепло, и он ощутил