– Салют, сиротка – с издевкой сказал Толька. За его спиной стоял сероглазый крепыш. Чуть поодаль двое насупившихся мальчишек немного помладше Олега.
Бросить корзину с яблоками и бежать Олег не мог, поэтому он принял драку. Горе-каратисту он первому расквасил нос, но с крепышом, который, по-видимому, занимался боксом, справиться не мог. Пару раз, словив опасный хук слева, Олег начал держать дистанцию. Но когда в драку решили вмешаться двое остальных, уже подумывал о дипломатическом разговоре. В этот момент за его спиной и прозвучало:
– Наших бьют!
Вовка и Серега налетели на деревенских, словно буря… Исход сражения был предрешен.
А после драки, отсмеявшись над противником, ребята решили впредь в Верхних Горках держаться друг друга.
Он с улыбкой посмотрел на длинного, нескладного Вовку Кораблева с непокорными торчащими в разные стороны вихрами волос, славящегося своей изобретательностью и красноречием. Приземистого, основательного Серегу, у которого была шея борца и хмурый взгляд карих глаз.
Такие же тринадцатилетние мальчишки как он сам. Они все даже одеты были одинаково, – в поношенные джинсы и выцветшие майки с блеклыми надписями. Олег задумался – как они относятся к нему. Что считают интересным? Он вспомнил, как рассказал друзьям, о листе Мебиуса, остроумной научной шутке математика – в котором фигура имела одну
В. Абакшин «Лукавый мир»
сторону. С тех пор он не раз блистал различными техническими познаниями, почерпнутыми в журналах «Юный техник» и «Техника молодежи», чем, скорее всего и снискал себе уважение друзей.
Солнце входило в зенит, раскаляя прибрежный песок. Но от речной проточной воды шла спасительная прохлада. На душе было спокойно, безмятежно, задумчиво. Резиновая лодка мягко покачивалась на волне, усмиряя мысли. Олегу почему-то вспомнилась мама, ее
ласковое прикосновенье и улыбка. Появилось странное ощущение, будто она совсем близко. Олег даже ощутил ее запах – молоко с лавандой. От неожиданности он осторожно и недоверчиво огляделся. Он вдруг задумался, что все реже и реже вспоминает ее. И чем реже, тем острее и ярче память рисует образ самого любимого человека. Олег из всех друзей был, пожалуй, самым счастливым и самым несчастным. Только он помнил, что такое материнская ласка и знал каков он – семейный дом. Олег оказался в интернате в десятилетнем возрасте, после того как его родители погибли при взрыве жилого дома. Непонятная и какая-то казенная фраза «террористический акт» для Олега навсегда стала ассоциироваться с двумя закрытыми гробами.
– Олег уснул, что ли? –