Вспомнилась первая любовь, поразившая моментально и вдруг, как бросок змеи из высокой травы. Казалось, она пришла навсегда, а кончилась… «Плохо она кончилась, некрасиво», – подумал, горько поморщившись.
…В самом начале учебного года к ним, в десятый класс, пришла новенькая: светловолосая девчонка с задорной чёлкой, спадающей чуть ниже лба, с радостными миндалевидными глазами василькового цвета. Росточка невысокого, даже каблуки-шпильки не спасали, но фигурка – подиумные красавицы позавидуют. Тёмные брючки сидели на ней как влитые, а белоснежная блузка едва не разрывалась на не по-девичьи тугой груди; того гляди, пуговицы «выстрелят», дав возможность увидеть хоть краешек её нежных сокровищ. Как только новенькая вошла в класс, мальчишку словно паралич разбил. Уже учительница представила её, уже все уселись за парты, а он продолжал стоять как вкопанный. И смотрел, смотрел на неё во все глаза, будто увидел нечто невозможное, сказочное. Она же лишь бросила на него беглый взгляд, сдунув вверх непослушную чёлку, и прошла на указанное место, почти у самой доски, на несколько парт впереди него. Тогда ему это ничтожное расстояние показалось длинным, как дорога в другой город.
– Садись, Смолин, – учительница подняла взгляд поверх очков, носимых всегда чуть ли не на кончике носа. На добродушном лице педагога, отдавшего школе тридцать с лишком лет, заиграла понимающая улыбка. Понял и класс, притихший вдруг и не позволивший себе ни единой шутки. Ругаемое на все лады «поколение пепси» тоже умело чувствовать, кто бы что ни говорил.
Он зарделся и не сразу уселся на стул.
– В нокауте, чемпион? – шепнула соседка по парте, «серая мышка», давно строившая ему глазки.
Дмитрий смутился ещё больше, сначала кивнул, потом резко мотнул головой в знак отрицания, а после и вовсе склонился над нераскрытым учебником по химии, словно хотел нырнуть в него с головой и стать одним из элементов таблицы Менделеева.
На перемене девчонки, да и парни тоже, стайкой налетели на новенькую, засыпали её вопросами, так и не дав ему к ней приблизиться. А он радовался этому! Появилось время прийти в себя, собраться с духом. В сущности, опыт общения с противоположным полом, в плане интима, у него отсутствовал. Когда друзья делились успехами на эротическом фронте, зачастую надуманными и преувеличенными, он скромно молчал. Ему претило слушать эти россказни, сам бы он никогда не стал делиться впечатлениями подобного рода – низко и не по-мужски. Да и объект для любви и обожания ему не повстречался. До этого самого дня.
После уроков, уже на улице, он подбежал к ней, улучив момент, когда она оказалась в одиночестве, и разом выдохнул:
– Можно я провожу? Как тебя зовут?
Она секунду рассматривала его оценивающим взглядом, улыбнулась лишь уголками губ и ответила не без снисхождения:
– Проводи, раз делать нечего. А ты плохо слышишь?
– Почему?
– Вообще-то,