– На этот счет у меня несколько версий. Возможно, мы отчасти схожи на наши земные образы и потому неслучайны наши рождения теми, кем мы здесь стали. Может быть и так, что душа изначально не имеет индивидуальности, пока не родится на земле и не приобретет свойственные образу черты. Но, внешность не самое важное в данном вопросе, – Ира заметно погрустнела.
– Ты права. Я понимаю, о чем именно ты волнуешься. Утраты отдаются болью в сердце. Я и сам имел домашних питомцев. Мой старый полосатый кот и маленькая болонка провели со мной много лет. Каждый из них был личностью. Капризы. Радости. Болезни. Жизнь с ними становится полнее, – Филипп нежно любил своих питомцев и понимал, насколько они близки человеку и как без них одиноко, когда те уходят.
– Они должны быть с нами в вечности, – в глазах девушки блестели не слезы, там поселилась надежда.
– Я в ближайшее время это узнаю, – заключил учитель.
Он был стар и морально готов к смерти. Это был редкий пожилой человек, не пытавшийся ухватиться за жизнь.
– Вам не страшно? – не без интереса спросила девушка у пожилого собеседника.
– Нет, моя дорогая девочка, я прожил хорошую жизнь и благодарен за отпущенный срок, – в складках глубоких морщин заиграла непонятно откуда появившаяся радость.
– Никому не избежать встречи с тем, о чем мы не знаем, пребывая здесь. Но чувство страха не становится меньше. Правда не у всех, – заключила Ира, сохраняя на лице спокойствие.
– Все люди живут в страхе. Кто–то находит способ сделать его менее выраженным, а кто–то сам себя изводит тревогой, – Филипп видел страдания сестры, диагноз которой долгое время не был определен. Обсессивно-компульсивное расстройство. Эва ни дня не могла прожить без изнуряющих ритуалов, ставших единственным средством борьбы со множеством страхов, кипевших внутри неё. Филипп с отрочества видел страшные истерики Эвы, вызванные сбитым ритуалом или же бессилием, когда привычное действие уже не давало желаемого успокоения и требовалось отыскать новое, которое вернет спокойствие бедняжке на полчаса, изредка на целый день.
– Наш страх обратно пропорционален чувству веры. Современный человек утратил веру в Бога, которая позволяла сносить тяготы и смотреть в глаза неизвестности пускай и с ропотом, но со смирением, – Ира прервала воспоминания учителя.
– Но разве нельзя вернуть себе эту веру? – Филипп не просто так задавался этим вопросом: он и сам не знал, кому и во что верить. Пожилой человек провел внушительную часть своей жизни во времена, когда религия была едва ли не под запретом.
– Утраченная вера может восстановиться. Возникает другой важный момент: человек в какой–то мере отвернулся от Бога, следовательно, смеет ли он надеяться на Его милость? – Иру терзал этот вопрос, ведь она, тяготевши к правильному образу жизни, работав