давние), то должны быть и суждения, предполагающие дерзость и полет мысли. Семен Иосифович никогда начальником не был, на голубом экране не показывался. Все потому, что ум имел стратегический. Если есть более подходящее слово, пожалуйста, но здесь уместно именно
стратегический. Председателей, заведующих и прочих ставило высокое начальство, следуя суровому правилу, маленький начальник не должен быть умнее большого начальника, а взамен ума должен быть ему предан душой и телом (не путать с секретаршей). О душе заговорили только сейчас, а в прежние времена было достаточно беззаветной преданности. Иногда добавляли совсем мрачно: до последней капли крови. Искания начинались потом, когда начальнику требовалось найти себе советника. Сюда требовались люди иного сорта. Хотелось иметь человека неглупого и даже (страшно подумать) умнее себя. Но чтобы без амбиций. Найти непросто, если не знать, где искать. Иван-царевич на такой должности не усидит, расправит крылья, да еще заклюет кормильца. Люди со способностями в советники не шли, им – хозяевам жизни, подавай простор, а с алкоголиков и дураков (прости Господи) и брать нечего, с этим начальство и само справлялось. Потому спроса на руководство большого не было, а на советников был. Ну, и где таки искать? Уже по интонации вопроса видно, где. Взгляд начальства неизбежно направлялся в сторону лиц особой национальности. Так было раньше, скажет въедливый читатель, теперь не так. Но жизненный путь Семена Иосифовича как раз пришелся на время, которое и было раньше, где джигит или участник родео вылетал из седла, придерживая шляпу, и хорошо еще, если спасался. Правда, Семен Иосифович, если сравнить, держался на простом стуле (мягких кресел он из скромности себе не разрешал), и спасибо, что позволили ему приносить пользу обществу и собственной семье.
Семен Иосифович был невысок, седовлас, припадал на простреленную в боях ногу. Почти (представим себе) без высшего образования. Недоучился перед армией, а после продолжить образование не захотел. Давала себя знать контузия головы, доставлявшая Семену Иосифовичу большие страдания, но и служившая (очень возможно) генератором многих ценных идей. И вмятина была, прикрытая буйной седой шевелюрой. Когда голова начинала болеть, Семен Иосифович заводил в эту вмятину палец, начинал массировать (что-то он там для себя находил), и дай Бог, чтобы нам всем приходили в здоровую, без вмятин голову такие необычайные мысли. Потому, в ответ на восторг очевидцев, Семен Иосифович только отмахивался: – Ай, ничего особенного. Взрывной волной звнесло.
Идей было много и все захватывающие. Уже в наши времена Семен Иосифович смог развернуться. Он предложил вызвать соседний район на соревнование по церковному строительству, причем искренне радел за православие, полагая, что с мечетями и синагогами разберутся и без него. По этой причине район за один только год сдал в эксплуатацию три храма, пять часовен (две сверх плана) и по итогам соревнования занял первое место. Сам Семен Иосифович скромно стоял в стороне, когда Патриарх приехал награждать особо отличившихся. Говорили, что Семен Иосифович принимал
