Письма Филиппа. Павел Юрьевич Фёдоров

ему надо нашими руками творить. И тогда всё сбудется что здесь сказано от имени его и тогда всё пребудет вместе с ним и всё во времени пребудет до его прихода и всё будет после его возвращения, ибо когда его нет всё так как он сказал, а когда он здесь всё так как он говорит и всё станет на свои места, ибо до его прихода всё свершится и убудет с его приходом до нас самих от него. И сами мы будем править собой и сами будем приходить сюда и сами будем уходить отсюда, ибо таков закон его. Он его положил и нам его выполнять до него, ибо он там, а мы здесь, ибо он с нами, а мы с ним и до него. Ибо он начало двух начал, а его конец – это начало двух начал. Он начал он же и закончил своё деяние посланного с ним во времени. Во времени всё и свершилось, ибо его могущество за ним, а нам за ним следовать до нас, ибо он тот, кто всем нам в душе нашей ответ даёт, а он сам от нас и берёт своё начало, ибо он один из нас в нас же и пребывает до времени и в нас же и остаётся до времени своего.

      Вот и всё о мироздании и оно ваше и оно моё. И всегда так будет, ибо когда всё сбудется здесь всё будет опять начато и вновь продолжено. Ибо так сказано тому, кто сюда пришёл и привёл всех с собой. Он же и уведёт вас от сюда до того, кто выше всех и всех любит и говорит обо всех!»

      Александр долго сидел молча, раздумывая над прочитанным, несколько раз перечитывая отдельные фрагменты.

      – Вообще-то я только сейчас что-то начинаю понимать, – он положил на стол листы, – в какой-то степени все слышат что-то подобное, нет не этот «текст», а ключевое слово – переход. Он ведь здесь напрямую об этом говорит, ведь тот же самый текст ты приносила мне в прошлый раз, а я отмахнулся от него. А Он его будет повторять и повторять до тех пор, пока не поймём…, надо слышать, что говорят, надо научиться слышать, понимать. Но, самое главное, это то, что переход произойдёт буквально очень скоро, то есть где-то вот-вот сейчас. Причём тому, кто это посылает совершенно безразлично, в чём это выражено, как можешь, так и слышишь. На даче тут к нам пришла Люда, но ведь она тоже самое сказала, своими словами, но ведь об этом. И Надя, ведь это сама сущность перехода…, да нет, какого перехода, разве можно это называть каким-то переходом, нет конечно, глупость какая-то. Не мы куда-то там переходим, мы вообще никуда не можем сами идти или переходить, мы что – стадо!? Нас никто не ждёт нигде и уж тем более не ведёт никуда, да кто мы такие? Самое страшное, что я начинаю осознавать, а ведь это не мы, нас-то как таковых нет, ведь чтобы сказать Мы, это значит, что все люди каким-то образом должны быть единым чем-то, да единым, а сейчас, где тут мы? Каждый сам за себя, причём это совершенно объективно….

      – Какой переход, о чём ты? Я очень волнуюсь за Антона, я с ним даже к врачу ходила…, нет, «всё нормально, отклонений никаких не наблюдается, вполне здоровый человек, ну и что, что он пишет, а кто сегодня не пишет», – это так врач меня успокоил.

      – Ты говоришь он художник? Написал золотого человека, так он об этом прямо здесь говорит, что он его создал…, сотворил пусть и пока как холст.

      – Он и