В следующем, синем списке я нашла много знакомых лиц. В основном там «золотая молодежь». Дети богатых влиятельных родителей, от которых пока неизвестно чего ждать, но тоже лучше не задевать на всякий случай. Там я нашла мордашки всей своей команды по эйрбордингу, да и много других ребят из зала для тренировок, Катрин и кое-кого еще. Хорошие у меня знакомства, ничего не скажешь. Далее зеленый список – здесь, на мой взгляд, скорее полезные люди. Ученые, врачи, специалисты разного профиля и тому подобная необходимая обществу братия.
Я удивилась, когда в последней, обозначенной серым цветом папке, вместо длинного списка имен с фотографиями и краткими пояснениями имелся только один человек. Я. Вот… даже не знаю, как назвать. Фотографий несколько. Одна – после первого года работы уборщицей, где я вся блеклая и изнеможденная, с потухшим взглядом. А потом идет ряд других снимков. Тут и фото нашей драки с Катрин, как раз тот момент, когда я сделала ей подножку, и она живописно упала, оголив свои нижние девяносто. Но интересное в фотографии не это, а мое лицо, запечатленное крупным планом. Несмотря на то, что внешне я еще почти ничем не отличаюсь от того, что на первой фотографии, но надо видеть, какая коварная усмешка сияет на моем лице, а ехидный адский огонек в глазах вообще полностью преображает прежнюю меня. И ни какие салоны не нужны. На следующей фотографии я на эйрборде. Вся такая серьезная, решительная и собранная. В глазах столько страсти и жизни. Следующая же фотография заставила сильно напрячься. На ней я в том самом платье, что Рикер счел развратным. Теперь понимаю, почему. Смотрится действительно как-то излишне откровенно, особенно когда расслабленно и подчеркнуто вызывающе сидишь на фоне клубов сигаретного дыма и раздевающих мужских взглядов, а напротив тебя молодой красавец-военный, глазами поедающий твою фигуру. На этой фотографии у меня этакая ленивая улыбка, глаза оценивающе прищурены. Да я словно роковая соблазнительница! Даже подумать не могла, что я так смотрюсь со стороны. После ряда фотографий вместо каких-то пояснительных надписей стоит один лишь знак вопроса. Жирный такой.
Сначала я выругалась, но про себя, а то вдруг и здесь где-то прячется записывающее устройство, а потом крепко задумалась. Я, наивное существо, думала, меня гулять без присмотра отпускают, а нет. Тотальный контроль. Как я только могла помыслить, что может быть иначе? Проблема. Нет, с одной стороны хорошо. Если вдруг попаду в какую-то передрягу, меня, возможно, и выручат, ведь с ограничителем я особо не повоюю. С другой опять нависла угроза над моим планом.
Долго лежала на все той же поляне и размышляла. Под конец