– Дорогая, – в тон ей, стараясь быть любезным, ответил Мировой, – ты никогда не проявляла никакого интереса к такого рода вопросам. Я думал, тебе абсолютно все равно, где скучать… – Он хотел было добавить, мол, тебе в магазинах намного лучше, но посчитал, что это будет грубостью и бестактностью по отношению к спутнице, которая уже начинала раздражать его.
– А что означают все эти таинственные символы? – разглядывая буклет, изданный на английском, спросила Затейкина. – Все какая-то абракадабра.
– Это все достаточно просто! – сказал Мировой. – Циркуль – небесный план. Наугольники – символ земного плана в Боге. Уровень – равенство всех братьев, всех людей перед Богом. Отвес – праведность. Духовная прямота. Молоток – символ власти.
– Ну, а меч? Для чего каменщикам меч? – спросила уже Бобрина.
– Ну, посвящают мечом, – ответил Мировой.
– Но это же из другой оперы, – усмехнулась Бобрина. – Это из рыцарства.
– Скорее всего, дело в том, – высказала свою версию госпожа Бархатова, – что со временем в вольные каменщики валом повалили люди благородных сословий. И им хотелось, чтобы ритуалы проходили покрасивее. Не просто с молотком. Но чтобы это было связано с рыцарством средневековым!
– Да, интересная точка зрения, – заметил Олег Павлович.
– Мне кажется, в масонстве чего только не намешано! – заговорила снова Бобрина. – Вот для чего, скажите, все тут свалено в одну кучу? Эта каменная пирамида на долларе… Всевидящее око, череп и кости. В общем, каждой твари по паре…
– Ну, так как масонство ведет свою родословную от каменщиков, оно и показывает, что люди – это как бы кирпичи в пирамиде. Обтесывать этих людей, строить из них новый мир, новую жизнь – вот суть этой символики, – объяснила вторая Мария.
– Ну а при чем тут Соломон? И китайские символы инь и ян?
– Символы и знаки идут от времен Египта, – ответила Бархатова, – от строителей пирамид и культа бога Солнца Атона.
– По-моему, они специально все смешали и запутали. Для того чтобы морочить людям голову своими тайнами, знаками, черепами и прочей чертовщиной, – заметила ворчливо Бобрина. – Не мне, конечно, судить. Но, похоже, это так.
На этом разговор и закончился. По крайней мере, на нынешний быстротекущий день. Потому что назавтра их ждала прекрасная Франция.
При переходе в Гавр поднялся дикий ветер. Гигантские черные волны длиною от горизонта до горизонта одна за другою накатывали на корабль. В закатном солнце, которое медленно опускалось за кормою, океан блестел, как масляный.
«Нью-Амстердам», который до сих пор игнорировал волнение и всегда шел прямо «по ниточке», как паровоз по рельсам, на этот раз закачался.
Мировой ощутил качку в тот момент, когда пошел в душ. Он пару раз толкнулся плечами в дверном проеме. И понял, что океан штормит.
Сегодня они с Мариной для разнообразия решили позавтракать в ресторане самообслуживания, который был расположен