– Май литл пони, – грустно подумал я.
10. Призывной пункт.
А утром, одевшись похуже, поцеловав сонную племянницу, с похмелившимися друзьями и родственниками я отправился в военкомат.
С районного военного комиссариата, переправили автобус бухих призывников, в центральный. По дороге, меня оболванили по «конвейеру». Я не узнавал сам себя, разглядывая в зеркале.
До ночи просидел на областном пункте, совершенно смирившийся и успокоенный.
Я вспоминал ее поцелуи, и мне казалось, что мир сместился в какое-то теплое, светлое измерение. Во мне появилось непонятное равновесие и никакие унизительные медкомиссии, подозрительно заглядывающие в анус, умные прапорщики, мудрые майоры, не могли меня растормозить и вывести из этого солнечного анабиоза. Спокойствие, гигиенической оболочкой, прикрыло мою психику. Ненадолго, но в самый необходимый момент. Её поцелуи…
11. Краткосрочный отпуск.
Через год меня отпустили в краткосрочный отпуск. Я сразу же бросился к Ленке. Дома не застал – она была на соревнованиях. Все опустилось во мне – хоть обратно возвращайся в казарму!
Я пил с друзьями 3 дня. Допился.
Один раз: начинали под Чулковским мостом, а потом я обнаружил себя стоящим в очереди за пивом в поселке Плеханово, в 5 километрах от моста.
Она приехала только через пять дней!
Мне была назначена явка.
Л. разговаривала со мной, не выходя, из ванной, параллельно и неотрывно, стирая кроссовки.
Это был мой самый честный поступок, в отношении нее!
Я позвал ее замуж. Давно все передумал в армии. Не кривя душой, понимая, насколько сильно люблю ее.
А она была владелец ситуации. Поучительно выговаривала мне, что я не смогу обеспечить ее потребностей, что я дурно одеваюсь, дурно воспитан, да и вообще безнравственный и подозрительный типок. Она пыталась спрятать, проглотить, пустозвонные прогалы нервозной зевоты. У меня перед прыжками, обычно так бывало…
Курьёзное бл..ь, «предложение»!!! Отведи, любого, от такого…
Шел домой и неистово ругал её всяко-разно:
– Предводитель красных флажков, повелитель комсомольских значков, сборщик профсоюзной мзды!
Но это не помогало.
Я ушел оплеванный, затюканный. Самые теплые мечты, нежно прикрытые, тонкой корочкой, вдруг оказались, заваленными кучей мусора. В середине мая грянул лютый мороз. Снег выпал на свежую зеленую травку. Я заледенел.
Разбитый и замороженный возвращался в часть. В поезде, вдруг, вспомнил простенькую, дворовую песню, (Мельников, обычно, называл такие «самодельными»), которую красиво пел в беседке п/л «Березка» колхозный гитарист:
– Моя любимая, приди ко мне, ты признайся мне,
сердце мне своим согрей,
– Я хочу тебя ласкать и целовать, на коленях у себя держать,
– Я хочу тебя ласкать и целовать, но не могу даже рукой достать!..
Я