В воронке пенной, тонущие – звали
о помощи, и словно поплавки,
подпрыгивая, ноги подгибали,
чтобы акульи не задеть клыки.
И в этот миг, слияния всех бедствий,
кит вылетел стрелой из глубины,
упёршись в днище лодке уцелевшей,
её, швырнув со щепками, людьми.
И, рассекая гладь морщинистым челом,
с запутанным клубком из гарпунов и линей,
кит в путь по ветру, будто не причём,
пустился, пенный разрезая иней.
Вновь подошёл спасительный корабль,
людей подняли, гнутую острогу —
обломки лодок, гарпуны и скарб,
но Капитана костяную ногу,
теперь на дне, не отыскать никак.
– Отличная была нога, но ободок велик.
Капитан: Я не сержусь, ведь плотник ты умелый.
– Другую сделаешь из кости, Моби Дик!
Старпом: Надеюсь, сэр, что ваши кости целы?
– А, где мой сын?
– Искали, но напрасно.
– Найти!
Корабль перевернуть вверх дном!
Но скоро всей команде стало ясно:
– Сэр, дело в том,
что сын, захлёстан линем вашим…
– Моим? Как этот вывод страшен…
О, жалок я, горю в огне…
Дрожу, как – будто колокол во мне
гудит.
Мой сын с китом линём обвит.
Левиафан, ты будешь завтра мной убит!
Капитан: Под ветер руль! Поставить паруса!
Вельботы запасные под оснастку!
Обломок острый жалит как оса,
но пламя в моём сердце не угасло.
Старпом: Не изловить тебе кита, старик!
Два дня погони, в щепки все вельботы.
Он хуже наваждений – Моби Дик,
и дьявольская рыба нас утопит.
Все ангелы спешат наперебой
тебя предостеречь. Страшна картина:
два дня нога ломалась под тобой,
а тень твою, убила гибель сына.
Капитан: Я только подчинённый у судьбы,
всё совершаю по её приказу
и в этом деле мне поможешь ты,
как помогал два предыдущих раза.
Приказов мною отданных не трожь,
всё, что предрешено должно случиться
и пусть лицо твоё, всё как моя ладонь,
одна безустая и чистая страница.
Матросы встаньте все вокруг меня.
Вот перед вами я – старик, обрубок
в телесной части, но судьба креня,
души моей не погрузила в сумрак.
Два дня, всплывал пред нами, Моби дик,
а роковым для рыбы будет третий.
Вы храбрые матросы? —Да а а а!
И крик кружился в воздухе,
как над углями вертел.
Спустились сумерки, все разошлись впотьмах,
и снова ветер рыскал в парусах,
а капитан с усмешкой пилигрима
шептал: как просто из других