И вот одной ночью чувствую я – кто-то на краешке моей постели сидит. Удивилась немного, но сквозь сон решила, что это одна из постовых медсестричек решила проверить мне давление или измерить температуру. Приоткрыла глаза и обомлела – у меня была посетительница! Среди ночи! В реанимации, куда вообще посторонних не пускают!
До того странно она выглядела. Она сидела, отвернувшись к окну, лица я не видела, но почему-то сразу поняла, что женщина эта немолода – не старуха, но значительно старше меня самой. На ней была широкополая, слегка мятая шляпа из поеденного молью бархата, с полей свисала жухлая и кое-где продырявленная вуаль. Ее волосы были рыжими, но не эльфийского нежного золотого оттенка, а цвета ржавчины, ноябрьских листьев, которые уже начали подгнивать. Она была очень худая – не изящная, но болезненно тощая. Одето на ней было старомодное платье, из-под парчового бесформенного чехла выглядывал край довольно замусоленной бежевой нижней юбки. Ну кто в наше время так причудливо одевается? Тем более для визита в больницу.
– Эй! – позвала я незнакомку. – Что вы делаете в моей палате?
Она даже не обернулась на звук моего голоса. Но краем глаза я заметила какое-то копошение – ее обтянутая кружевной перчаткой ладонь поползла вверх по моему одеялу. Мне стало как-то не по себе. Я судорожно пыталась вспомнить, есть ли в этой больнице психиатрическое отделение. Может быть, странная дама сбежала оттуда? Но как она прорвалась через пост охраны, как смогла войти в запертый на кодовый замок коридор реанимационных палат? Я приподнялась на подушках. Слабость мешала мне двигаться быстро. Сердце колотилось как пойманный воробушек, и я даже слабо потянулась рукой к тревожной кнопке.
Но женщина не позволила мне это сделать. Ее ладонь взметнулась, как потревоженная змея!
И пятерня незнакомки, облаченная в колючее кружево, оказалась на моем горле. Женщина меня душила, даже при этом не повернувшись ко мне, вслепую, не глядя мне в глаза!
Хорошо, что я не такой уж слабый человек. В детстве, до того как начались проблемы с сердцем, даже занималась плаванием почти на профессиональном уровне. Близость смерти всегда активирует наш внутренний резерв. Обеими руками я схватила женщину и оттащила ее от себя. Она была легкая, точно птичье перышко. Такая легкая, что я и одной рукой могла бы ее поднять, и это тоже было как-то странно. Я закричала, хотела на помощь позвать, но вдруг с ужасом поняла, что не могу издать ни звука. Глосовые связки напрягаются, а звук извлечь не удается!
И в этот момент женщина медленно повернула ко мне свое лицо. Клянусь, ничего страшнее я в жизни своей не видела! Ее лицо было плоским – как будто бы набросок, на котором не успели нарисовать черты. Просто манекен, обтянутый кожей, без рта, глаз и носа! Бракованная кукла!
Я словно провалилась в черную яму – от ужаса лишилась чувств. А когда пришла в себя, было уже утро. Со мною приветливо поздоровалась медсестра; как ни странно, у меня были хорошие анализы, на приборах – отличные показатели.
Подоспевший врач даже намекнул, что я могу надеяться на выписку.
Я побоялась рассказать ему