Он бросил ее на землю, когда убедился, что они отошли достаточно далеко от края речки. Она продолжала извиваться и кричать, извергая вместе с криком и воду.
– Как она еще не задохнулась?! – громко спросил Ждан, пытаясь перекричать вновь прорезавшийся голос Анки.
– Кто ж ее знает, – ответил отец и повернулся к Ефросиньи. – Вы чьи девки будете?
– Я кузнеца дочка, а ее батька охотник. Они к нам недавно прибыли из соседней…
– Ахр-ахр! – внезапно в крике девушки прорезался гневный рык. Она принялась раздирать кожу на своей груди, кровь хлынула из ее ран.
– Держи ей руки! – скомандовал отец.
Сыновья послушно, хоть и не охотно последовали его приказу. Но лишь Добромир присел подле нее на одно колено, как Анка выхватила из его пояса топор. Парень тут же отскочил от нее в сторону. Но это было ни к чему… Не по его душу замахнулась рука девичья…
Топор с размаху вошел в ее голову. Крик стих. Еще несколько раз дернулись в конвульсиях ее ноги. Пальцы разжались и на землю из бледной ладони выкатился злополучный камень, все так же продолжая сиять, в отличии от ее потухших глаз.
– Анка! – душераздирающий вопль Ефросиньи раскатился по лесу, просачиваясь между деревьями и замирая где-то у их вершин.
Лычегда (400г. до н.э.)
Солнце украдкой прокрадывалось своими палящими лучами через ветки деревьев, досаждая и без того измотанным путникам, хаотично расположившихся возле костра и второпях доедавших свой запоздалый обед. Их было больше десяти. Больше десятка бравых мужчин с тяжелыми мечами на поясах. Их можно было бы принять за свору разбойников, если бы не довольно опрятный и чистый вид.
– Как же хорошо! – отклонившись и упершись спиной в крону соседнего дерева, сказал один из ратной компании. Тот, что явно при каких-то волнующих обстоятельствах получил особую примету, в виде повязки на правом глазу.
– Кому как, одноглазый, – недовольно протянул плечистый парень с перемотанной ладонью.
– Вот чего ты вечно всем недоволен, Ратибор?
– А чем тут быть довольным? Жара такая, что аж сдохнуть можно! – пожаловался мужчина и вытер сопревший лоб повязкой на руке.
– Да, ты посмотри вокруг! – не успокаивался приятель. – Благодать-то какая! Как солнце красиво светит…
– Я бы сказал жарит со всей своей треклятой дури! – усмехнулся Ратибор ему в ответ.
– Солнышко-то чем тебе не угодило? – вмешался в их разговор светловолосый парень, лет шестнадцати на вид. Он был самым молодым из их компании, да и самым миловидным к слову. За что частенько и получал колкие прозвища от своих собратьев…
– А тебя, красавица, вообще никто не спрашивал! – осек его Ратибор.
– Не нападай на мальца, он тебе ничего плохого не сделал, – вступился за парня тучный мужчина лет пятидесяти, что сидел напротив спорившей троицы.
– Глава, так я ж не со зла! – оправдался мужчина.
– Нет,