– Да, папа.
– Как новенькая сотрудница?
– Очень даже ничего.
– Хм, не ожидал, что она тебе понравится. Сын, ты как-то тяжело дышишь. Чем занимаешься?
– Рукописью, пап! – ответил я.
И ведь не соврал, все так и есть, моя рука на Одноглазом!
– Ладно, не забудь пообедать.
Отец отключился, я взглянул на часы. И, правда, обед. Но мне сейчас кусок в горло не полезет. Покой моим головам могла принести Эллочка.
Вышел в приемную, Кирсанова подняла на меня глаза:
– Я на обед, Кристина. Вы тоже перекусите. За углом отличное кафе.
– Спасибо!
Я на минуту замер. Какие красивые глаза у этой Кирсановой, серые, как тучи, что затягивают небо перед грозой. "Скажи ей про глаза, скажи, может, трусы покажет! А то и за сиську потрогать даст!" – не упустил своего Питоша. Я скосил глаза на грудь Кирсановой. Под дурацкий блузкой выпирал вполне неплохой размерчик! Я облизнул вновь пересохшие губы и быстрым, уверенным (насколько позволяли каменные яйца и возбужденный Питоша) вышел из приемной. Сел в машину и через десять минут уже был у Эллочки. Мне нравилось эта девушка. Большие возможности (сиськи), заманчивая перспектива (задница), глубокая натура (заглатывает до самого корня!). В Элле было все для счастья … Питоши! Но мне этих достоинств было мало.
Эллочка встретила меня в коротеньком шелковом халатике, под которым, конечно же, не было ничего. Но Питоша почему-то не проявил привычной радости.
– У тебя красные трусы есть? – спросил я.
– Чегооо? Ну, есть!
– Надень!
Элочка непонимающе уставилась на меня синими глазками.
– Я не на русском говорю? Что-то непонятно?
– Ну… Раньше все мужчины просили меня снять трусики. Какой-то ты странный, Антон!
Все! Сколько же у тебя их было, Эллочка? А вот у Кирсановой ни одного. Черт, опять мысли возвращаются к нелепой секретарше.
Эллочка пожала хрупкими плечиками и куда-то умчалась. Я решил покурить. Достал зажигалку, но она выскользнула и отлетела под кровать. Надеюсь недалеко, двигать Эллочкин траходром не хотелось. Я наклонился, увидел свою зажигалку, толстенный слой пыли и белоснежный носок. Андрюхин носок, приметный! С надписью "ЗАМ". Наташка ему в подарок с фотопечатью заказала, когда он должность в "Рае" получил. Мне стало вдруг гадко и грустно. Значит, не упустил все же друг большие возможности. А как же Наташка? Она его любит, доверяет полностью. Она – жена, любимая женщина. Я не был женат, но в моем понимании женщина, с которой ты решил разделить жизнь и которая согласилась, нечто особенное. Получается, Андре предал Наташку, предал меня (Элла как бы моя девушка). Одноглазый совсем сморщился. Показалась Эллочка. Теперь на ней только трусики – не красные, шелковые, а бордовые, кружевные. Дальтоник она, что ли? Элла повернулась задом, призывно выставила попку, спросила:
– Ну как?
– Знаешь, пошел я, идти закройся.
– Антон!