Он у меня, как тархунная водка проходит. Между прочим, я, когда глаза закрываю, всё равно вижу, док. Но всё в синем цвете. Неприятное состояние, когда тебя окружают люди с синими мордами. Вот такие, значит, заморочки с глазами. А так нормалёк. Даже разнообразие какое-то в нашей серой жизни. Скажу тебе, как родному, никому не говорил … я, командир, между прочим, простым усилием воли могу перевоплотиться, скажем, в какое-нибудь животное. Периодически перевоплощаюсь. Недавно в собаку по дороге домой перевоплотился. Когда до парадной метров десять осталось, силы меня покинули. Думаю: перевоплощусь в собаку – на четырёх-то легче будет дойти до квартиры. Перевоплотился. По снегу неприятно – лапы мёрзнут, но до своего третьего подполза… подъезда доковылял, про дверь с кодовым замком, правда, забыл. Как на грех никто не выходит. До домофона не дотянуться, а назад в человека сил нет перевоплотиться ― я в тот день перебрал маленько, три бутылки принял, вместо двух законных. Стою, поскуливаю, народ мимо идёт, снег сыплет и сыплет, шерсть вся намокла, дрожу весть. Тут мужик выходит, Слава богу. Хотел я в дверь проскользнуть, а он, гад, меня ногой под зад. На следующий день вот такой синячище под глазом. Меня Тимофеевна впустила из 43-ей квартиры – она мусор выносила. Дополз я до своей квартиры, поскрёб дверь лапой, жена меня впустила, обогрела, обсушила, спать уложила. Она собак любит. Даже не лаяла на меня в этот раз. А этого, алкаша, что меня пихнул, я вычислил: он к Надежке из сорок девятой заруливает, когда её законный Петруха на смене. Достал я его. Через неделю в кота перевоплотился и с козырька подъезда на него спрыгнул. Всю харю ему изорвал, правда, лодыжку сломал себе. Так, что нормалёк, командир, нормалёк. Жизнь насыщенная, не то, что у некоторых. Вот директора нашей станции техобслуживания Егор Петровича, положим, жаба говорящая посещает. Страх! Сама, значит, жаба, голова у ней петушиная с гребнем, лапы с когтями кривыми, а кличут её Василиской. Она ночью на грудь к нему садится, взглядом его поедает и требует «Спрайта». Не дай, говорит, мине засохнуть. У Егора Петровича полный холодильник этого «Спрайта» на всякий пожарный. Ко мне такие «дамы», хе-хе, не наведываются. Недавно только было… голос вкрадчивый такой, как у цыганки, что привязывается погадать. Я всё контакт с ним пытался наладить, разговаривал – не выходило. А тут, в среду, подхожу к зеркалу личность свою осмотреть. Глянул – тошно стало! То правым глазом посмотрю, то левым, то двумя. Морда у меня, как сургучная оплывшая печать на посылке. Вдруг голос из зеркала: « Вы, Федор Никитич – это зовут меня так, зеркалу не верьте – это обман действительности. Плюньте вы на это зеркало». Я согласился и плюнул себе в морду, в зеркало, в смысле. Тут голос и говорит: «Вот и чудесно. А теперь, примите стакашечку, Фёдор Никитич, ― это зовут меня так, и всё образуется». Послушался я умного человека, принял. И так мне хорошо стало! Хороший человек плохого не пожелает. Я ему и говорю, выйди, говорю, поговорим за жизнь. Ты мне радость сделал, говорю. Ты меня от погибели спас. Хороший ты человек,
