Нина Даниловна заметила, что я перестала есть и пить, да и на лице всё было написано, грустные мысли скрыть тяжело! Нет, не актриса я!
– Маша, что ты голову повесила? Всё образуется! Забудь, у вас же сегодня свадьба! Сейчас Виктору скажу, пусть баян достаёт. Петь и плясать будем! Знаешь, как я в молодости отплясывала! Нигде мне равных не было!
Виктора не нужно было просить дважды. Он поставил табурет под деревом, взял в руки баян и тут же начал играть «Барыню».
– Невесту с женихом в круг! – кричали гости.
Мы с Сашей вышли, хотя я не представляла себе, как я в свадебном платье буду плясать. Зря я волновалась. Гости, уже изрядно выпившие, не обращали на нас никакого внимания. Каждый плясал, как мог, а уж Нина Даниловна и правда в танце была хороша. То притопнет, то плечами поведёт, то закружится так, что ног под собой не чувствует, будто летает. Гости тут же стали в круг и начали хлопать. В толпе раздались возгласы:
– Ай да Нинка, молодец, дай жару!
В разгар танцев никто не заметил, как в калитку вошла девушка с белым цветком в распущенных по плечам русым волосам и в кремовом платье. Она дождалась, когда смолкла музыка, и обратив взор на моего мужа, громко воскликнула:
– Что же ты, Сашка, на свадьбу меня не пригласил? Испугался? А ведь это должна быть наша с тобой свадьба!
Нина Даниловна тут же подскочила к девушке, как я сразу догадалась, это была Татьяна, о которой она когда-то упоминала в письме, и схватила её за руку:
– Пойдём отсюда, не порть людям свадьбу!
Но Татьяна вырвалась и начала кричать:
– Люди добрые! Посмотрите на этого обманщика! Я его всю жизнь ждала, а он себе городскую нашёл! Сейчас я ей все космы повыдергаю! – и она сделала шаг в нашу сторону.
Дорогу ей перегородил Виктор, грубо развернул её и вытолкнул за калитку. Но Татьяна не унималась:
– Я не желаю вам счастья! Попомните мои слова!
Гости все смотрели на меня.
– Неужели снова меня кто-то проклял? – в голове словно молния, пронеслась мысль. – Только сегодня утром я чувствовала себя самым счастливым человеком!
По щекам покатились предательские слезинки, я выскочила из-за стола и помчалась в дом. Саша – за мной.
– Маша, погоди! Честное слово, я ей ничего не обещал! Хочешь, жизнью свой мамы поклянусь?
– Оставь меня! Дай побыть одной! – я на ходу сорвала с себя фату и сбросила туфли.
– Я никуда не уйду! – упрямо заявил муж.
– Помоги расстегнуть платье, – сквозь слёзы попросила я.
Сняв платье, я легла на кровать и уткнулась в подушку. Рыдания сотрясали всё тело. Саша сел на кровать и пытался повернуть меня лицом к себе, чтобы обнять и успокоить. Когда он приподнял меня, тошнота подступила к горлу:
– Мне плохо, воды… – Саша не успел отойти от кровати, как меня вырвало. Он тут же побежал за тазом. Так плохо мне не было ни разу в жизни! Нутро выворачивало наизнанку, во рту стоял привкус горечи. Я не помню,