Двуручная секира зависает на несколько мгновений, хвастаясь своими полированными боками. С громким выдохом Дескерри крутанул орудие правосудия. Свист рассекаемого воздуха и хруст позвонков слились воедино. Мешок с головой зашелестел в неглубокой корзине, заблаговременно подставленной под чурбан плахи. Взрыв рукоплесканий и восторженных криков заполоняет площадь и эхом отбивается от стен ближайших зданий и построек. Стража открывает замки браслетов на руках и ногах, и оттаскивает тело, перекладывая его на повозку. Двое мортусов заботливо укутывают в саван бывшего жреца, а окровавленный мешок кладут отдельно.
Троих служителей Адавара по очереди проводят к плахе. Три взмаха и под одобрительный рев толпы на телегу перетаскивают обезглавленные трупы. Наконец-то наступает долгожданная встреча. Солнце обжигает голые руки, маска накаляется, голова экзекутора наполняется жаждой крови. Нет, ведьм нельзя казнить так просто. Один удар и избавительная смерть, а лучше пусть корчатся под пытками в подвалах.
Жрица Хаоса в оцепенении еле волочит ноги. Бледное высохшее лицо иссечено морщинами, невидящий взгляд направлен куда-то сквозь затихшую толпу и дальше за пределы площади и горизонта. Когда латная перчатка стража коснулась талии, истошный вопль разорвал всеобщую тишину. Словно грабли, кисть полоснула по лицу, не прикрытому шлемом. Мужчина отскакивает к бородатому, прикрывая глубокие борозды. Второго стража ведьма с боевым кличем толкает с такой силой, будто она не пожилая женщина, а разъяренная тигрица, и тот летит в обомлевшую толпу.
Пространство вокруг Дескерри расчищено и маска скрывает довольную ухмылку. Жрица вопит, окончательно попав во власть боевого безумия, и прыгает на палача. Шаг в сторону и короткий удар обухом в живот. Колдунья хрюкает, буркалы вот-вот выпадут из глазниц, и она валится на четвереньки. Со свистом обрушивается топор на спину. Хрустят, превращаясь в кашу, позвонки с костями. Раз, второй, третий. Алые брызги украшают руки и маску палача косыми росчерками. Жертва затихла, а ее подруга пятится, натягивая цепь. Линч делает шаг к ней, и стальная молния врезается в висок.
Одобрительные возгласы и аплодисменты долетают со всех сторон площади. Сегодня не просто казнь, настоящее зрелище, даже лучше, тех, что по праздникам устраивают циркачи или придворные шуты.
Опершись на рукоять, подобно статуе великого гладиатора, экзекутор наслаждается любовью толпы, словно он не на забрызганном кровью лобном месте, а среди ледяной