Пока его рвение на этом не закончилось, пришлось снова стрелять очередью. Животное «приободрилось» и, неожиданно даже для нас, дико взревев, запрыгнуло на забор. К сожалению, на такой вес забор рассчитан не был. Раздался громкий треск и надрывный рёв – медведь неумолимо падал, падал вместе с забором, и в его испуганном крике слышалось столько скорби и отчаяния, что у меня невольно выступили на глазах слёзы.
Конечно же, такая мелочь как забор не смогла принести каких-либо серьёзных повреждений этому бедолаге, и он, быстро выскользнув из-под брёвен, тут же припустился в лес что было сил. Прошло немного времени, прежде чем треск сухостоя затих где-то вдалеке. Медведь бесславно бежал. Нам оставалось лишь надеяться, что мы видели его в последний раз.
Убедившись, что животное решило не возвращаться, Том медленно опустил оружие.
– Ну, как? – выжидающе обратился он ко мне.
– Ты – просто герой! – с трудом, но всё же смогла я воскликнуть сквозь накатывающие приступы истерического смеха. – Бедный медведь, давно он так не… не… – замялась я, не зная, как правильно перевести ему то, что так и крутилось на языке.
Не подобрав слов, я в который раз разразилась хохотом, вспоминая, как косолапый в страхе пытался переваливаться через забор, и с наслаждением перешла на великий русский язык:
– Как же он обосрался – мама не горюй! Вот это пулемёт! О, эти глаза, наполненные вселенской скорбью!..
Томас с интересом прислушивался к незнакомым словам, но повторять в этот раз не решался. Наверное, он наконец смекнул, что некоторые особенности чужой культуры должны оставаться сокровенными и нести смысл исключительно для носителей языка.
– По-моему, убить его было гуманнее, – рассмеялся он, поддавшись моему безудержному веселью. – Первый раз такое видел…
– Видел! – меня слегка качнуло от подступающего хохота, и я вынужденно прислонилась к стене. – Да я за всю свою жизнь подобного не только не видела, но и не слышала о таком даже! Такое даже нарочно не придумаешь!
Англичанин, явно довольный собой, деловито поставил автомат на предохранитель и прислонил его к стене. Я же ещё долго и старательно размазывала рукой катившиеся по лицу слёзы, не в силах остановить их. В последний момент я вспомнила про простыню, в которую тотчас же благодарно и уткнулась.
– Как думаешь, он ещё вернётся? – вдруг спросил Том.
– Скорее всего – нет, – ответила я сквозь ткань. – Но теперь мы знаем, что могут прийти и другие. Поэтому, нам стоит перенести вещи из машины, избавиться от трупа и забить окна.
– Может, тогда лучше выехать прямо сейчас и не оставаться здесь на ночь? – обеспокоено предложил мой спутник.
– Нет,