– Ты только не волнуйся. Они всё ещё здесь и пытаются выломать дверь.
В повисшей тишине я действительно услышала глухие удары и копошение, доносившееся с лестничной площадки. А вот запах свежести в комнате внезапно смешался с другим, достаточно неприятным запахом и это меня встревожило куда больше.
– Ты проверил все комнаты ещё раз? – торопливо спросила я. – У меня совсем не было времени как следует осмотреться.
– Да, везде пусто, – уверенно отрапортовал Томас.
– А ты проверил ванную?
Мужчина поморщился, словно забыл нечто очень важное, соскочил с дивана и отправился в темноту коридора. Побродив там немного и похлопав дверьми, он вернулся ко мне.
– Пусто, – кивнул он мне, с явным облегчением. – Думаю, если бы тут был заражённый, мы бы уже об этом узнали.
В нос снова остро ударил этот неприятный запах. Странно, откуда тогда он?
– Как ты себя чувствуешь? – побеспокоился Том явно уставшим голосом.
– Немного болит нога, – задумчиво изрекла я, пытаясь проанализировать своё состояние, – а так, ничего. Жить буду.
Сказав это, я встала, чуть покачиваясь, на ноги и лениво стянула с себя куртку, в попытках определить не пахнет ли это от меня. Одежда на мне была до сих пор сырой и неприятно приставала к телу.
– Тин, что с тобой случилось?– продолжал допытываться Томас.– Ты была не в себе…
Я неуверенно хмыкнула в ответ, стараясь припомнить, что же меня повергло в такую глубокую истерику.
– Может, ты хочешь выговорится?
Его рука коснулась моего плеча, словно в попытке удержать от очередного забытья. Я настороженно всматривалась в его размытые в полутьме черты лица. Разговаривать с ним в полумраке было определённо проще. Его можно было представить кем угодно, в том числе и просто незнакомцем.
Нет, несмотря на то, что я не так давно искупалась в реке, а там могли оказаться совершенно разные нечистоты, я сделала вывод – пахнет не от меня.
– О, боже, – вздохнул он тяжело, запуская руку в свои волосы, так и не дождавшись моего ответа. – Неужели так трудно ответить на мои вопросы?
Стоило признать, за то время, что я была одна, я отвыкла выговариваться и делиться с кем-то ещё своими чувствами. Поэтому исполнить просьбу Стенсбери было непросто. Моё общение вот уже на протяжении двух месяцев сводилось к задушевным монологам со своим отражением в зеркале.
– Я испугалась, что они нас убьют, – сдержанно высказалась я, решив утаить некоторые нюансы. – Это была обычная паника. Согласись, не самые радужные перспективы представляются, когда тебя жаждут разорвать на составляющие ходячие трупы.
Стенсбери облегчённо выдохнул и сменил тон голоса на более мягкий и спокойный:
– Ситуация была критической, мне тоже было страшно. Но я разговаривал с тобой, а ты просто…
– От тебя воняет.
В комнате на несколько секунд воцарилась полнейшая тишина.
– Что? –