Сырдарья, Амударья.
Если ж быстрое теченье
Бурных рек и глубина их
Устрашат тебя невольно,
Есть жемчужина – Чарвак.
Покажу тебе мой город,
Мой Ташкент, мой парк укромный,
Где я буду в дни разлуки
Вспоминать тебя одну.
В этом парке есть чинара —
И она, как я тоскует:
По душе ей близок тополь,
Но стоит он вдалеке.
Лишь когда подует ветер,
Удается им общаться:
Ветер их слова друг другу
Переносит на себе.
Я сведу тебя с чинарой —
Ты расскажешь ей про север,
Про метели и сугробы,
Про сквозные холода,
И том, как в хороводы
По весне сестер сзываешь,
Как листвой сердечной клены
Ваши души теребят.
Ты подружишься с чинарой,
Будешь грустной утешеньем;
А во дни, когда ей станет
Чуть спокойней на душе,
Мы на время отлучимся
И поедем, как туристы,
В города всемирной славы —
В Бухару и в Самарканд;
Насладимся и Хивою:
Ты увидишь их воочью,
Ты услышишь говор мудрый
Этих древних городов.
Посетим с тобой раскопки
Поселений предков дальних
И узнаем, как эпохи
Сохраняли их дела.
Ты поймешь тогда, откуда
В моем сердце ностальгия,
Этот зов и эта тяга
Возвратиться в край родной.
Много есть еще сокровищ
И чудес в Узбекистане.
Приезжай, как только сможешь, —
Буду ждать тебя всегда!
Ну, прощай, моя березка…
Перестань… ну, вытри слезы…
Ты же знаешь, я не стану
Ласки чуждой мне искать;
Ты же знаешь, «погорел» я —
Был обманут я девицей,
Был отвергнут я лукавой
В день, когда мой черный враг
Извратил, поправши совесть,
Все события и факты,
И облил несносной грязью
И меня, и страсть мою.
Ты же знаешь, сколько нервов
Я убил в себе, страдая
Оттого, что справедливость
Не смогла торжествовать.
Ты же знаешь, что уродцы
Осквернили иноходца
В день, когда померкло солнце
И ушла с небес луна.
Ты же знаешь, что немного
Оставалось мне до смерти
В дни, когда вожак уродцев,
Сворой бездарей кичась,
Выживал меня из жизни,
Вытеснял меня из неба,
Отнял воздух и трусливо
Поединка избежал.
Ты же знаешь побирушек,
Получивших хлеб насущный
Из руки моей открытой,
Тут же плюнувших в нее.
Неужели я доверюсь,
Распахну ли душу настежь
Этим особям продажным —
Лизоблюдам вожака?
Ты же знаешь, я бессилен
Перед подлостью и ложью,
Пред безволием