By that sweet ornament which truth doth give!
The rose looks fair, but fairer we it deem
For that sweet odour which doth in it live.
The canker blooms have full as deep a dye
As the perfumed tincture of the roses,
Hang on such thorns, and play as wantonly,
When summer’s breath their masked buds discloses;
But, for their virtue only is their show,
They live unwooed, and unrespected fade,
Die to themselves. Sweet roses do not so,
Of their sweet deaths are sweetest odours made:
And so of you, beauteous and lovely youth,
When that shall vade, by verse distils your truth.
А так как противоречия с сонетом 53 нет, то все сомнения по поводу адресата сонета 53 также отпадают. Продолжает тему красоты и её вечной жизни в стихах. Такой ракурс мы уже встречали в сонете 18, что косвенно указывает на того же адресата, ведь здесь мы видим развитие темы, а не её повторение.
В сонете мы видим намёк на то, что друг думает не только о себе – он не «шиповник», а «роза». И в свою очередь поэт тоже думает о друге и прославит его в стихах.
Сонет 55
Продолжает тему вечной жизни красоты адресата в стихах поэта: «но ярче Вам сиять их содержаньем – But you shall shine more bright in these contents». Восторженный тон сонета 55 находится в русле такого же тона всей череды сонетов 53—55. Противоречий нет. Адресат тот же.
Сонет 55. Оригинальный текст
Not marble nor the gilded monuments
Of princes shall outlive this pow’rful rhyme,
But you shall shine more bright in these contents
Than unswept stone, besmeared with sluttish time.
When wasteful war shall statues overturn,
And broils root out the work of masonry,
Nor Mars his sword nor war’s quick fire shall burn
The living record of your memory.
«Gainst death and all oblivious enmity
Shall you pace forth; your praise shall still find room
Even in the eyes of all posterity
That wear this world out to the ending doom.
So, till the Judgement that yourself arise,
You live in this, and dwell in lovers’ eyes.
Мы исследуем текст, но не делаем здесь никаких выводов о культурном аспекте его содержания. Правда, периодически мы используем данные о культуре, обычаях, нравах 16-го века, наряду с историческими и биографическими данными, но, опять же оставляем за кадром вопрос о расширении понимания культурного наследия Шекспира. Такое сужение поля мы используем для того, чтобы не отвлекаться от обоснования мотивов, т.е. того, что привело к созданию именно такого, а не иного текста.
Такой ракурс изучения текстов не является предметом филологии. Текст в таком ракурсе выступает как основание для выводов об адресате и событиях с учётом предполагаемых мотивов автора текста отразить адресатов и события в тексте именно так, а не иначе.
Далее, полученных таким образом, адресатов и события мы сравниваем с фактами биографий предполагаемых адресатов.
Конечно же в результате такого двухступенчатого анализа текста мы получим не только выводы о верности адресата и о времени и месте написания текста, но и расширение культурного аспекта, что интересно с точки зрения понимания ещё одной грани таланта великого Барда. Однако, оставляем эти лавры будущим исследователям, ввиду и без того громадного размера анализа.
Казалось бы, вышеприведённый ракурс анализа текста является предметом криминалистики. Однако, это верно только отчасти.
Эта наука даёт возможность судить о мотивах преступника и доказательствах