– Да пошла ты…
– Ходи, говорю, или я забираю твое мыло!
– Да подавись ты им, шалава! Забирай.
– Что! Я – шалава?! Да за эти слова ты мне сейчас ответишь…
– Девочки! – послышался голос смотрящей, которая лежала поверх заправленной кровати первого яруса. – Прекращайте. Не умеете себя вести – прекращайте играть. Вы слышите?
– Слышим, слышим, – ответила недовольным голосом проигравшая и поднялась из-за стола.
– Ходить научись! – крикнула ей вдогонку новая обладательница мыла.
Висевший на стене репродуктор вдруг заскрипел, и хриплый голос сообщил: «Граждане заключенные! До отбоя остался один час. Просим всех подготовиться ко сну и занять спальные места. Всякое передвижение без необходимой надобности после отбоя и до шести ноль-ноль запрещено. Нарушившие правило распорядка дня и ночи будут подвергнуты дисциплинарному наказанию».
– Вот и дождались, – поднялась с кровати смотрящая. – Дежурная! Начинай уборку. Остальным готовиться ко сну.
После её слов камера пришла в движение: одни бросились к раковине для мытья, другие – к туалету, остальные стали расправлять постели. Дежурная, держа совок в левой руке, подмела пол камеры и, набрав в ведро воды, накинула тряпку на швабру. У туалета возникла ссора. Шустрая молодая женщина пыталась уговорить очередь пропустить её раньше.
– Меньше чая надо было хлестать, дура! – урезонивали её товарки.
– Я и не хлестала. У меня заболевание такое: по десять раз на день…
– Да иди ты со своим заболеванием! – раздражённо возразила ей полная женщина. – Мы тут тоже все больные.
– Что происходит? – подошла смотрящая. – Пропустите. Вы же знаете, что у неё насчёт этого дела не всё в порядке. Недовольная очередь пропустила больную женщину.
Елена продолжала сидеть и наблюдать непривычную для неё картину. Она даже не расправила постель.
– Чего сидим? – послышался рядом голос Веры Ивановны. – Второго приглашения не будет, а вот наказание – последует. Смотри у меня! Опомнившись, Елена встала и пошла к умывальнику занимать очередь. В это время раздался грохот открываемой двери.
– Построиться от окна! – прокричал с порога камеры громкий и злой женский голос.
Дежурная бросила швабру и принялась выстраивать заключенных. Затем подбежала с докладом к вошедшей женщине в военной форме. Сзади неё стояли двое охранников.
– Отставить! – приказала она дежурной. – Я сама. Елена сразу узнала свою сопровождающую. Только теперь она держала в руке резиновую дубинку, которой легонько похлопывала по ладони левой руки.
– Так. Восемнадцать, – угрожающе сказала старший инспектор, дойдя вдоль строя до окна и вернувшись назад. – Где ещё одна гражданка?
Дежурная