Алма его покорила с первой встречи – такую красавицу он никогда не видел. Она была такой нежной, покорной и слабой, что хотелось защитить её. В последнее время, агай часто стал вспоминать свой жизненный путь, свою молодость. И сегодня, когда сна не было ни в одном глазу, он старался вспоминать только приятное – рождение детей, как он их купал в алюминиевых круглых тазиках, а затем и ванночках, как менял им пелёнки. Вспоминал, как приходил усталый или пьяный домой. Но обязательно приносил что – нибудь вкусненькое для своих птенцов – мороженое или конфеты и игрушки. А дети всегда радовались ему, хотя зависели от настроения своей матери. Если Алма улыбалась главе семейства, ласково ворковала, то и детки высыпали из спален и радостно шумели. И напротив, если их мамочка была грустной и плакала, или кричала на отца, то было деткам страшно. Они становились тогда тихими и печальными и очень страдали в своих кроватках…. Нет, он не будет такое вспоминать – мужчина сердито нахмурился, растирая себе лоб и уши. Так он научился приводить себя в нормальное чувство и отгонять ненужные и грустные мысли. Чёрт, как же всё – таки быстро летит время – вот и доченька его, любимица тоже так стремительно выросла! Как же он её любит, готов жизнь свою за неё отдать! А он и не заметил даже, как она превратилась в девушку. Иззат ага вздыхает тяжело, когда думает об этом. Мужчина в последнее время стал всё чаще задумываться о жизни, о её быстротечности и смысле и, наконец, о самой смерти. Хорошо ли, плохо ли, но он прожил свою жизнь как мог. Его поколение верило в идеалы социализма и коммунизма. Жили от пятилетки к пятилетке, шли победно и уверенно к коммунизму. Как Компартия прикажет, так и делали. О личном счастье, о человеке как личности не задумывались. Всё для общества, для государства, и для строительства коммунизма! Выпивали, ходили торжественным шагом с лозунгами и транспарантами на парады. И гордились своей могучей державой, которая постоянно соперничала с Америкой. Гонки, гонки во всём были, чуть третья мировая не приключилась, оказывается. Обделяли себя и свой народ, помогая другим. Даже Вьетнаму, Афганистану помогали. А они и не просили об этом, тем более СССР, а мы постоянно влезали в их дела, их разборки – почти семейные. А как же, у нас же, в Союзе и семейные разные ссоры, и развод считались делом общим, народным и рассматривались на партсобрании. Жена писала в партком, в профсоюз, да куда угодно и бедного мужика вызывали на ковёр. Нет – Иззат не будет вспоминать, и думать об этом – ужасном и страшном! Вот старшенький сынок женился, взрослый, уже стал сам отцом. Агай нахмурился расстроено, и, сердито крякнув, потянулся к пачке сигарет. Выходки и нехорошее поведение Алмы беспокоило его, жена постоянно обижала их молодую сноху. Ведь старается девчонка – из кожи вон лезет – чтобы угодить им. Встаёт вместе с утренней зарёй, ложится за полночь. А его Алмуше не угодить – всё бровки хмурит и косо глядит, нагнетая обстановку! И в доме становится как – то неуютно от таких отношений. От этого и сын их Кали стал выпивать, всё чаще
