…почему, почему, почему, вопиет наука, человек научился мыслить, или изготовлять орудия, или трудиться?».[19]
Вопрос, действительно, не праздный для науки, что же способствовало переходу зачаточных форм инстинктивного труда, которые свойственны и многим животным, (строительство гнёзд у птиц, плотин у бобров, сот у пчёл и т. д.) в разнообразные формы человеческой деятельности.
Суть проблемы состоит в том, что для появления сознания необходимо появление осознанных человеческих форм труда, с другой стороны, для возникновения осознанных форм труда необходимо сознание. Ссылка на постепенность процесса формирования процесса сознания ничего принципиально не объясняет. И, как остроумно замечает по этому поводу Б.Ф. Поршнев: «…разве чудо перестанет быть чудом от того, что предстанет как несчётное множество чудес, пусть совсем маленьких?»[20]
Сам Б.Ф. Поршнев, не отходя от трудовой теории происхождения человека, пытается дополнить её языковой теорией. Говоря о специфической особенности человека, автор считает таковой только истинный человеческий труд, то есть труд, регулируемый речью, непосредственно с ней связанный. Именно речь, по мнению Б.Ф. Поршнева, делает труд специфически человеческой, сознательной, целесообразной деятельностью.
Автор работы «О начале человеческой истории», как это часто бывает в научном творчестве, увлёкшись новой и очень важной гипотезой, проявил склонность к чрезмерной абсолютизации своей идеи о речи-сознании в процессе происхождения человека.
Дело, однако, в том, что труд и речь остаются совершенно самостоятельными видами человеческой деятельности. Они появились и развились из независимых источников: трудовая деятельность – из инстинктивных форм труда, речевая деятельность – из инстинктивной системы звуковых сигнальных знаков. Исходя из этого, а также учитывая указание Поршнева на то, что целесообразный сознательный труд имеет три необходимых и достаточных основания – создание орудий, речь и социальность. Вопрос остаётся открытым: как, каким образом совершенно самостоятельные виды деятельности, к тому же находящиеся лишь на уровне предпосылки, могли дать при сложении такой поразительный по качеству эволюционный результат, каковым выступает появление сознания, то есть результат, для которого не только сложения, но и перемножения было бы, наверное,